Валентин Пикуль

С чувством глубокого удовлетворения поставил Валентин последнюю точку в романе. Он ещё не знает, что латинский фразеологизм, введённый Марком Туллием Цицероном до новой эры, одно из положений римского права — каждому своё — воспримется «Советским писателем» только в узко ассоциированной трактовке: как надпись на входе гитлеровского концлагеря, и название нового романа вновь станет предметом бурных дебатов.

После приведения рукописи в надлежащий порядок 22 мая я повезла её в Ленинград в издательство «Советский писатель».

С Татьяной Дмитриевной Зубковой — старшим редактором издательства — мы обменялись папками: я ей — роман о Моро, она мне — отвергнутую издателями «Окини-сан».

По просьбе Валентина Саввича заехала к Д. Т. Хренко-ву в «Неву» и оставила третий экземпляр рукописи нового романа для ознакомления. Именно для ознакомления! Валентин предложил джентльменский — без всяких обид и недоразумений — договор: не тратить порох на критику, разборы, рецензии, а просто вернуть рукопись, если она не понравится.

Заехала в Лениздат к Утехину, где познакомилась с Геннадием Михайловичем Гусевым — директором издательства «Современник». Я предложила ему издать новый роман Пикуля об Окини-сан. Именно этот смелый человек на основании договора с автором впервые выпустил журнальный вариант книги, героиней которой была беспризорная, оплеванная гореглядами и иже с ними бесприютная и неприкаянная Окини-сан… Более того. Геннадий Михайлович предложил переиздать книгу «Из старой шкатулки, дополнив её новыми миниатюрами. Так началось длительное и плодотворное сотрудничество Валентина Пикуля с издательством «Современник».

По возвращении в Ригу я застала Валентина за работой. «Париж на три часа» обрастал подробностями о Мале. Это было вызвано тем, что в нашей печати появились две научные монографии по затронутой в произведении теме: Далин В. М. Люди и идеи, 1970; Туган-Барановский Д. М. Наполеон и республиканцы, 1980.

Оба автора в упомянутых трудах выдвинули и обосновали оригинальные гипотезы, подняли ряд новых вопросов, на которых не сконцентрировали своего внимания историки, ранее писавшие о Франции и России времён Наполеона.

А Валентин Саввич считал профессиональным долгом ежедневно, ежечасно расширять рамки своего писательского кругозора и всегда внимательно следил за всеми, заслуживающими доверия публикациями, относящимися к интересующей его теме. Например, «Наполеон и республиканцы» Пикуль изучил ещё до того, как уважаемый учёный любезно прислал ему в подарок свой солидный труд.

Открывшаяся новая информация должна была, по задумке Пикуля, обязательно найти своё отражение в творческом дополнении романа… Что и было сделано.

А пока я с нетерпением ожидала выхода книги, на которой автор начертал: «Антонине Пикуль — верной подруге, разделившей моё одиночество, посвящаю с любовью». Автор.

Глава восьмая. Дела семейные

Мои заботы

Наступила весна — время надежд и тревог за мужа, время надежд и тревог за сына, который подходил к ответственному жизненному рубежу — окончанию школы.

Думаю, нет необходимости смаковать понятные всем переживания и волнения матери, сын которой, заканчивая десятый класс, решил посвятить свою дальнейшую жизнь благородной мужской профессии — защитника Родины.

Окончание школы означало расставание. Надолго ли? В лучшем случае — от отпуска до отпуска. Его отпуска! Потому что не по рассказам знаю судьбу военного моряка: в другое время его можно не застать. Океанские просторы безбрежны. А море влюбляет в себя.

Я ревновала сына к морю, но делала всё, чтобы осуществилась его мечта.

В книге я совсем немного пишу о сыне, и может сложиться ложное впечатление, что он был обделен вниманием. Отнюдь нет. В каникулы и выходные дни он находился с нами, на зиму приезжала моя матушка и жила с ним, помогая «вести хозяйство». В непродолжительные отрезки, когда он жил один, я через день ездила к нему, чтобы сготовить еду, похозяйничать, поговорить. Наше общение всегда было душевным и откровенным, он посвящал меня в свои дела, даже такие: «Пошёл на свидание с Галей».

Всё-таки важно понимать, что кое-какие дела надо делать молча, без шума, особенно если они касаются вопросов деликатных…

В этом году исполнялось три года, как умерла Вероника Феликсовна. Видимо, излишне оберегая меня, Валентин Саввич не заводил о ней разговоров. Поэтому я сама сделала необходимые шаги, обратившись за помощью в изготовлении памятника-надгробия.

И только когда всё было изготовлено и установлено, я поведала об этом Валентину. Он не сказал ничего. А мне и не нужно было никаких слов. Это тот случай, когда глаза намного красноречивей слов.

Заочные и очные контакты

Интерес к творчеству Валентина зарубежных издателей настойчиво расширялся. Об этом свидетельствовали многие письма этого периода.

Пришедшее письмо от Эвы Долейшовой из Праги донесло приятную новость: она закончила перевод романа «Богатство» и отдала его в издательство.