Читаем Валентин Пикуль полностью

С чувством глубокого удовлетворения поставил Валентин последнюю точку в романе. Он ещё не знает, что латинский фразеологизм, введённый Марком Туллием Цицероном до новой эры, одно из положений римского права — каждому своё — воспримется «Советским писателем» только в узко ассоциированной трактовке: как надпись на входе гитлеровского концлагеря, и название нового романа вновь станет предметом бурных дебатов.

После приведения рукописи в надлежащий порядок 22 мая я повезла её в Ленинград в издательство «Советский писатель».

С Татьяной Дмитриевной Зубковой — старшим редактором издательства — мы обменялись папками: я ей — роман о Моро, она мне — отвергнутую издателями «Окини-сан».

По просьбе Валентина Саввича заехала к Д. Т. Хренко-ву в «Неву» и оставила третий экземпляр рукописи нового романа для ознакомления. Именно для ознакомления! Валентин предложил джентльменский — без всяких обид и недоразумений — договор: не тратить порох на критику, разборы, рецензии, а просто вернуть рукопись, если она не понравится.

Заехала в Лениздат к Утехину, где познакомилась с Геннадием Михайловичем Гусевым — директором издательства «Современник». Я предложила ему издать новый роман Пикуля об Окини-сан. Именно этот смелый человек на основании договора с автором впервые выпустил журнальный вариант книги, героиней которой была беспризорная, оплеванная гореглядами и иже с ними бесприютная и неприкаянная Окини-сан… Более того. Геннадий Михайлович предложил переиздать книгу «Из старой шкатулки, дополнив её новыми миниатюрами. Так началось длительное и плодотворное сотрудничество Валентина Пикуля с издательством «Современник».

По возвращении в Ригу я застала Валентина за работой. «Париж на три часа» обрастал подробностями о Мале. Это было вызвано тем, что в нашей печати появились две научные монографии по затронутой в произведении теме: Далин В. М. Люди и идеи, 1970; Туган-Барановский Д. М. Наполеон и республиканцы, 1980.

Оба автора в упомянутых трудах выдвинули и обосновали оригинальные гипотезы, подняли ряд новых вопросов, на которых не сконцентрировали своего внимания историки, ранее писавшие о Франции и России времён Наполеона.

А Валентин Саввич считал профессиональным долгом ежедневно, ежечасно расширять рамки своего писательского кругозора и всегда внимательно следил за всеми, заслуживающими доверия публикациями, относящимися к интересующей его теме. Например, «Наполеон и республиканцы» Пикуль изучил ещё до того, как уважаемый учёный любезно прислал ему в подарок свой солидный труд.

Открывшаяся новая информация должна была, по задумке Пикуля, обязательно найти своё отражение в творческом дополнении романа… Что и было сделано.

А пока я с нетерпением ожидала выхода книги, на которой автор начертал: «Антонине Пикуль — верной подруге, разделившей моё одиночество, посвящаю с любовью». Автор.

<p><emphasis>Глава восьмая. </emphasis>Дела семейные</p><p>Мои заботы</p>

Наступила весна — время надежд и тревог за мужа, время надежд и тревог за сына, который подходил к ответственному жизненному рубежу — окончанию школы.

Думаю, нет необходимости смаковать понятные всем переживания и волнения матери, сын которой, заканчивая десятый класс, решил посвятить свою дальнейшую жизнь благородной мужской профессии — защитника Родины.

Окончание школы означало расставание. Надолго ли? В лучшем случае — от отпуска до отпуска. Его отпуска! Потому что не по рассказам знаю судьбу военного моряка: в другое время его можно не застать. Океанские просторы безбрежны. А море влюбляет в себя.

Я ревновала сына к морю, но делала всё, чтобы осуществилась его мечта.

В книге я совсем немного пишу о сыне, и может сложиться ложное впечатление, что он был обделен вниманием. Отнюдь нет. В каникулы и выходные дни он находился с нами, на зиму приезжала моя матушка и жила с ним, помогая «вести хозяйство». В непродолжительные отрезки, когда он жил один, я через день ездила к нему, чтобы сготовить еду, похозяйничать, поговорить. Наше общение всегда было душевным и откровенным, он посвящал меня в свои дела, даже такие: «Пошёл на свидание с Галей».

Всё-таки важно понимать, что кое-какие дела надо делать молча, без шума, особенно если они касаются вопросов деликатных…

В этом году исполнялось три года, как умерла Вероника Феликсовна. Видимо, излишне оберегая меня, Валентин Саввич не заводил о ней разговоров. Поэтому я сама сделала необходимые шаги, обратившись за помощью в изготовлении памятника-надгробия.

И только когда всё было изготовлено и установлено, я поведала об этом Валентину. Он не сказал ничего. А мне и не нужно было никаких слов. Это тот случай, когда глаза намного красноречивей слов.

<p>Заочные и очные контакты</p>

Интерес к творчеству Валентина зарубежных издателей настойчиво расширялся. Об этом свидетельствовали многие письма этого периода.

Пришедшее письмо от Эвы Долейшовой из Праги донесло приятную новость: она закончила перевод романа «Богатство» и отдала его в издательство.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии