Валентин Гиллуа

— Это в нескольких шагах; если вы желаете, я велю вас проводить туда.

— Я очень буду вам обязан. Но кому?

— Разве вы забыли человека, который держит вашу лошадь? Он проводит вас.

— Тысячу раз благодарю.

— Полноте! Не стоит благодарности. Вы завтра пойдете гулять в Париан?

— Я очень желаю видеть вашего францисканца.

Оба улыбнулись.

— Теперь дайте мне вашу руку и расстанемся.

Они вышли.

Капатац провел Тигреро по тем же коридорам. Капатац, отворив последнюю дверь, высунул голову: улица была пуста, посмотрев направо и налево, он свистнул, и через несколько минут послышались шаги и явился пеон, ведя за узду лошадь Тигреро.

— Прощайте, сеньор, — сказал капатац. — Благодарю вас за приятный вечер, который вам угодно было посвятить мне. Пиллат, проводи этого кабальеро в улицу Монтерилло и покажи ему дом дона Антонио Ралье.

— Слушаюсь, — лаконично отвечал пеон.

Друзья простились в последний раз, Тигреро сел в седло и поехал за Пиллатом, между тем как капатац воротился в дом, заперев за собой дверь.

После бесчисленных поворотов, всадник и пешеход добрались наконец до улицы, по величине которой Тигреро счел ее принадлежащей к аристократическому кварталу.

— Вот улица Монтерилло, — сказал пеон, — а вот и дон Антонио, которого вы ищете, — прибавил он, указывая на всадника, сопровождаемого тремя слугами верхом и хорошо вооруженными.

— Вы это знаете наверное? — спросил Тигреро.

— Еще бы! Я его знаю хорошо.

— Если так, примите этот пиастр, друг мой, и ступайте, мне больше не нужны ваши услуги.

Пеон поблагодарил и ушел.

Во время этого разговора всадник остановился, очевидно встревоженный.

— Подъезжайте без опасения! — закричал ему Тигреро. — Я друг.

— О-о! Теперь поздно встречать друга на улице, — отвечал дон Антонио, который, однако, подъехал, не колеблясь, но положив руку на оружие, на случай неожиданного нападения.

— Я Марсьяль Тигреро.

— Это другое дело. Чего желаете вы? Гостеприимства? Я велю слуге проводить вас в мой дом, потом оставлю вас до завтра, потому что я занят.

— Принимаю ваше предложение, но, одно слово…

— Говорите!

— Где дон Валентин?

— Вам нужно его видеть?

— Чрезвычайно.

— Пойдемте же со мной, я еду к нему.

— Само небо устроило так кстати! — вскричал Тигреро, следуя за доном Антонио.

Глава XIV СВИДАНИЕ

Было очень поздно, когда заговорщики расстались и последняя группа офицеров вышла из гостиницы; на шоссе уже слышался топот лошаков и лошадей индейцев; ехавших на рынок; и хотя темнота была еще сильна, однако звезды начали исчезать на небе, холод сделался пронзительнее — словом, все возвещало скорое явление рассвета.

Оба путешественника опять сели за стол друг против друга, безмолвные и неподвижные, как статуи.

Трактирщик ходил по зале с озабоченным видом, как бы прибирая и чистя, но в действительности довольно растревоженный и желая в глубине сердца поскорее освободиться от этих двух зловещих посетителей, молчание и воздержанность которых мало внушали ему доверие.

Однако тот, что один говорил за себя и за товарища, два раза слегка ударил по столу: трактирщик тотчас подбежал на этот зов.

— Чего вы желаете? — спросил он с раболепным видом.

— Ваш посланец долго не возвращается, — cказал незнакомец. — Ему следовало бы уже воротиться.

— Извините, сеньор, отсюда далеко до улицы Монтерилло, особенно когда идешь пешком, однако, я думаю, что пеон скоро воротится.

— Да услышит вас небо! Подайте нам тамариндовук настойку.

В ту минуту, когда трактирщик принес требуемую настойку, постучали в дверь.

— Вот, может быть, наш посланный, — сказал незнакомец.

— Весьма возможно, сеньор, — отвечал трактирщик.

Он немного растворил дверь, которая удерживалась изнутри крепкой железной цепью, не позволявшей отворяться более нескольких дюймов, так что никакой посетитель не мог проскользнуть в дом без позволения хозяина.

Эта мера предосторожности, очень благоразумная и вместе с тем очень простая, принята во всей Мексике из-за того недоверия, какое внушает жителям организация мексиканской полиции, покровительствующей ворам.

Обменявшись несколькими словами шепотом с пришедшим, трактирщик снял цепь и отворил дверь.

— Сеньор, — обратился он к незнакомцу, пившему настойку, — вот ваш посыльный.

— Наконец! — с радостью вскричал путешественник, поставив стакан на стол.

Вошел пеон, вежливо снял шляпу и поклонился.

— Ну, друг мой, — спросил незнакомец, — вы нашли того человека, к которому я вас посылал?

— Нашел, сеньор, мне посчастливилось встретить его в ту минуту, когда он возвращался с улицы Сант-Агустин.

— А-а! Что же он сказал, получив мою записку?

— Во-первых, сеньор, он дал мне пиастр, потом сказал: «Воротись, как можно скорее, и скажи тому, кто послал тебя, что я поспею на свидание, назначаемое им, почти в одно время с тобой!»

— Так что…

— Так что он будет здесь, вероятно, через несколько минут.

— Очень хорошо! Ты малый умный, — отвечал незнакомец. — Вот тебе еще пиастр, теперь ты можешь уйти.

— Благодарю, сеньор, — сказал пеон, весело кладя пиастр в карман. — Если бы каждый месяц было по две ночи такие, как эта, то через год я разбогател бы.