Вадбольский – 2

Я взял один, осторожно приоткрыл крышечку. Оттуда распрямилась, как пружина, прядь золотых волос, а под ним открылась миниатюра с лицом приятной на вид девушки.

— Беда, — сказал я, — сокрушенно. — Хорошо, я люблю только тебя, Мата Хари.

Мата Хари не ответила, эмоции в программе общения нет, хотя можно ввести, но на хрена они мне, я и у суфражисток кое-какие бы выключил вовсе.

Глава 8

Поговорить с Сюзанной насчёт приглашения на званый вечер к графу можно только в Академии, не ехать же в её имение, потому сегодня отложил работу с зельями, Тадэушу велел помогать Ивану и Василию, а сам на улице поймал извозчика.

Погода ненастная, осень, дворники на улицах убирают уже не только конские каштаны, но и опавшие листья. Красиво, когда сгребают эти оранжево-багровые волны, только мелкий отвратительный дождь портит всё очарование.

Но домчали быстро, расплатился и добежал до проходной будки у больших кованых ворот.

Сейчас примерно заканчивается вторая пара, все должны быть на занятиях, но во дворе прогуливаются как курсанты, так и пара хорошеньких барышень в кокетливых чепчиках и с зонтиками в руках, то ли от накрапывающего мелкого дождика, что не дождик, а так, морось, то ли потому, что женщине положено держать в руках либо половник, если простолюдинка, либо веер или зонтик.

Понятно, кто-то из преподавателей не явился, а заместить не успели, бывает. Я вспомнил, что не позавтракал, а кормят здесь просто изумительно, направился в столовую, краем глаза заметил одного из старшеклассников, что в первый же день приходили в нашу комнату «брать под защиту».

Шверник, всплыло в памяти, даже не знаю, насколько знатен, но всё так же напыщен, старается показывать своё превосходство, хотя большинство здесь, как понимаю, не уступают ему ни по знатности, ни по размеру земель. Он везде пытается показывать себя хозяином положения, и как уже видел, может просто наорать ни с того, ни с сего, а то и по рылу дать, хотя, конечно, не самым родовитым из друзей, но столбовые дворяне иногда получают от него увесистые оплеухи.

Почему терпят, мелькнула мысль, они же дворяне, а не лакеи. Неужели так важно выслужиться, стараются и лижут ему ноги в надежде на то, что и потом, когда займет место главы Рода и высокие должности в управлении государством, а то и бросит им что-нить из высоких милостей.

Смотрит на меня искоса, помимо того, что я тогда хорошо его отделал, теперь знает, что он не один такой, потому насторожен, если топну ногой, тут же юркнет обратно в норку.

Я подмигнул. Он вскинул бровь, в глазах к презрению добавилось непонимание. Я не стал затягивать, пошёл неспешно как бы мимо, а когда оказался рядом, шепнул:

— Что давно не заходишь? Или самому к тебе зайти?

Он застыл, а я прошел мимо, но всей кожей ощутил, что вот сейчас его тряхнуло от моих слов и зловещей интонации

Вот-вот, сволочь. Почувствуй себя на месте тех первокурсников, к которым ты заходил, чванясь силой и превосходством. Ненавижу таких, убивал бы на месте, пусть это и перегиб. Но тут многие убивают друг друга на дуэлях по пустякам, так что если я кому и сверну шею, то за дело.

От группы курсантов, засматривающихся на двух одиноких курсисток, отделился один высокий и статный, быстро пошёл мне наперерез, я сделал вид, что не замечаю, он надул грудь и заорал:

— Вадбольский! Стой, скотина!

Я остановился, сердце начинает стучать громче, ответил сдержанно:

— От скотины слышу.

— Ты тупое быдло! — заорал он. — Я вызываю тебя на дуэль!

Я опешил, всмотрелся в лицо этого франта, впервые вижу, хотя нет, видел пару раз во дворе, он из выпускного курса, кроме того, как и я, живет за пределами Академии. Возможно, как и я, освобождён от массы лекций, а обязан являться только на сессии и экзамены.

— Из-за чего? — осведомился я.

— Из-за неуважения, — заявил он напыщенно. — Слишком задираешь нос перед старшим курсом, а должен почтительно кланяться каждому. Это будущие офицеры, к которым попадешь, если не выгонят раньше!

— Тогда и разберемся насчёт неуважения, — сказал я.

Он рыкнул, раздувая грудь, вытащил из ножен красивый меч с узким синеватым лезвием, направил в мою сторону.

— Дуэль немедленно или нижайшие извинения сейчас же при свидетелях!

Я сдвинул плечами, медленно потащил наружу меч.

— Хорошо. Какие условия?

Он крикнул:

— Никаких!.. Пока ты не попросишь извинения!

— А ты?

— Что я? — сказал он раздраженно. — Я подумаю, принять или нет.

— Хорошо. Где?

— Здесь и сейчас!

Я напомнил:

— Но дуэли запрещены?

— С применением магии, — отрезал он. — А вот так на мечах мы ничего здесь не разнесем и никого не зашибем. В крайнем случае оплачу штраф, я же вызвал!

Я вздохнул, сказал:

— Давай, петух, начинай.

Дрался он, честно говоря, красиво и с вдохновением, словно сам собой любуется и черпает в таких схватках счастье. Меч блистает, как молния, бьет часто и сильно, постоянно меняет позиции, не давая приноровиться к его манере боя, опытный дуэлянт. Мне даже кажется, что ему просто жаждалось с кем-то да подраться, а тут кто-то подсказал хороший вариант и хороший повод.