Ваал. Неисповедимый путь

Захария замер в нерешительности, затем кивнул и двинулся обратно к дороге, где, дыша на ладони и притопывая ногами, стоял Сэм Стентон. Пройдя несколько шагов, он обернулся.

— Я... я ничего не понимаю, миссис Крикмор Я не понимаю, как это... как это случается.

Рамона не ответила. Она смотрела в сторону поворота, который проселочная дорога делала возле сосновой рощи. В развевающемся на ветру пальто она прошла мимо дуба и остановилась прямо на обочине. Продрогший до костей Захария вернулся в автомобиль.

Ночная тьма окутала лес. Вглядываясь в ночь, Рамона представила себе гонимые ветром низкие облака, пролетающие прямо над раскачивающимися верхушками деревьев. Казалось, весь мир находится в темном буйном движении, и она сконцентрировалась на том, чтобы укорениться на его поверхности подобно камышу, который под порывами ветра гнется, но не ломается. Позади себя она чувствовала старый дуб, внутри которого, словно больное сердце, пульсировало зло. Дерево нужно спилить, пень выкорчевать, как больной зуб, а оставшуюся яму засыпать солью... Ветви дуба зашевелились, словно щупальца гигантского кальмара. Сухие листья, кружась, поднялись с земли и полетели ей в лицо.

— Вам не нужен свет? — прокричал Стентон из грузовика. Видя, что женщина не двигается и не отвечает, он смущенно посмотрел на Захарию: — Я думаю, свет ей не нужен.

Он замолчал, мечтая увидеть хоть лучик лунного света, который может спасти от мыслей о том, что движется по этой дороге во мраке ночи.

Меж сосен мелькнул свет фар. Рамона широко открыла глаза. Невдалеке выросла тень. Это был старый «паккард». За рулем сидел старик негр. Он притормозил, чтобы взглянуть на стоящую под Палачом женщину, а затем набрал скорость и укатил прочь. Рамона снова расслабилась. Она решила ждать до последнего, пока жизнь внутри нее не возопит о тепле. «Ребенок должен вырасти крепким, — подумала она, — и надо сразу приучать его к тяжелым условиям».

Спустя почти три часа Стентон спросил, грея дыханием руки:

— Что она там делает?

— Ничего, — ответил священник. — Она просто стоит. Мы ошиблись, когда обратились к ней, Сэм. Все это просто сплетни.

— Именно сегодня это не произойдет, святой отец. Вдруг она испугала это?

— Не знаю. — Захария благоговейно и озадаченно покачал головой. В его темно-карих глазах сквозило отчаяние. — Может быть, это и не сплетни... Может быть, если она действительно верит в свои силы, тогда...

Он умолк. Несколько капель дождя упали на ветровое стекло. С тех пор, как они привезли сюда эту женщину, ладони Захарии были холодными и влажными. Он согласился обратиться к Рамоне Крикмор за помощью после того, как услышал рассказы про ее удивительные способности, но теперь по-настоящему испугался. В том, что делала эта женщина, не было ничего от Бога — если она действительно делала то, что ей приписывали, — и Захария чувствовал себя замешанным в грехе.

— Хорошо. — Он согласно кивнул. — Давай отвезем ее домой.

Они вылезли из грузовика и двинулись к Палачу. Температура воздуха упала еще ниже.

— Миссис Крикмор, — позвал Захария, — давайте заканчивать!

Рамона не шевелилась.

— Миссис Крикмор! — снова крикнул священник, стараясь перекричать завывание ветра. А затем остановился как вкопанный. Прямо за поворотом, между стволами сосен, виднелось мерцание, похожее на голубые огоньки. Захария глядел на них, не в силах сдвинуться с места.

Рамона вышла на дорогу и повернулась к приближавшемуся нечто.

— Я вижу это! Бог мой, я вижу! — заголосил за спиной у священника Стентон. Сам Захария видел только мерцающие голубые полосы и поэтому крикнул:

— Что там? Что ты видишь?

Но Стентон, казалось, потерял дар речи. Он издал невнятное мычание, а затем согнулся под очередным порывом ветра, пронесшимся со скоростью курьерского поезда.

Рамона видела все очень ясно. Грузовик-пикап, отороченный синим пламенем, беззвучно скользил по дороге. Когда он оказался достаточно близко, она увидела, что стеклоочистители автомобиля работают вовсю, а за ними виднеются два лица: мужское и женское. На голове у женщины красовалась шляпка, а ее круглое, как яблоко, лицо лучилось в предвкушении многочисленных удовольствий на вечеринке с танцами. Вдруг морщинистое загорелое лицо мужчины исказилось, словно от внезапной боли, а руки, отпустив рулевое колесо, обхватили голову. Голубые фары неслись прямо на Рамону, застывшую посреди дороги.

— В сторону! — диким криком прорезался голос Стентона.

Рамона протянула руки по направлению к голубому грузовику и тихо проговорила:

— Нет страха. Нет боли. Только мир и покой.

Ей показалось, что она слышит шум двигателя и визжание шин в тот момент, когда грузовик заскользил и начал съезжать с дороги. Женщина в шляпке отчаянно пыталась дотянуться до руля. Мужчина рядом с ней корчился от боли и беззвучно кричал.

— Нет страха, — повторила Рамона; грузовик был уже менее чем в десяти футах от нее. — Нет боли. Только мир и покой. Будьте свободны. Будьте свободны. Будьте...