Ваал. Неисповедимый путь

В тот момент, когда голубое пламя приблизилось к ней вплотную, она услышала отчаянный крик Стентона и почувствовала ужасную боль в голове (ту самую боль, что почувствовал два года назад Джо Ролингз). Рамона ощутила растерянность и ужас женщины. Она крепко сжимала челюсти, подавляя в себе крик агонии. В следующую секунду объятый голубым пламенем грузовик на полной скорости врезался в нее.

Захария и Стентон так и не поняли, что именно они увидели далее. Впоследствии они ни разу не говорили друг с другом на эту тему. Соприкоснувшись с женщиной, грузовик сдулся, как воздушный шарик, и превратился в голубой туман, который начал медленно всасываться в тело Рамоны, как вода в губку. Стентон рассмотрел все детали — грузовик, лица пассажиров, — в то время как Захария только почувствовал чье-то присутствие, видел вихрь голубого тумана и ощущал странный запах горящей резины. Оба они видели, как пошатнулась Рамона Крикмор в тот момент, когда голубой туман окружил ее, и схватилась за голову, будто опасаясь, что она вот-вот взорвется.

Затем все закончилось; то есть абсолютно все. Ветер шумел и шуршал опавшей листвой. Вокруг царил полный мрак. Однако горящий синим пламенем грузовик, продолжал стоять перед глазами Сэма Стентона, и доживи он до ста лет, ему все равно не забыть жуткой картины исчезновения призрака в теле женщины-колдуньи.

Рамона, шатаясь, сошла с дороги и опустилась на колени. Долго-долго двое мужчин не решались сдвинуться с места. Захария слышал свой голос, шепчущий Двадцать третий псалом. Спустя некоторое время он заставил себе пройти немного вперед. Послышался тихий стон.

Священник бросился к Рамоне Крикмор, Сэм Стентон за ним. Лицо женщины посерело, а из нижней прокушенной губы сочилась кровь. Она обхватила живот и смотрела на мужчин широко открытыми, испуганными глазами.

Стентона как будто ударили обухом по голове.

— Боже праведный, — только и смог он произнести, — она же вот-вот родит!

1. Готорн

1

Сражающийся с домашним заданием по арифметике черноволосый десятилетний мальчик неожиданно поглядел в окно. Мягкое, приглушенное пение ветра стихло, и лес заполнила глубокая тишина. Он увидел голые ветви, качающиеся на фоне серого ломтика неба, и его тело затрепетало от радостного возбуждения. Мальчик отложил карандаш, тетрадь, книгу и поднялся с пола. Что-то не так, он понял, что-то изменилось. Он подошел к окну и присмотрелся внимательнее.

Поначалу все показалось ему таким, как всегда. Числа, сложения и вычитания копошились в голове, звеня, стуча и мешая сосредоточиться. Но затем его глаза широко раскрылись — он увидел первые белые хлопья, летящие с неба.

— Папа! — возбужденно крикнул мальчик. — Снег пошел!

Джон Крикмор, читавший Библию сидя у камина, выглянул в окно и не смог сдержать улыбку.

— И вправду! — Он подался вперед, изумленный, как и его сын. — Хвала Всевышнему, в первый раз метеорологи не ошиблись.

Здесь, на юге Алабамы, снегопады считались редкостью — последний был в 1954-м, когда Биллу исполнилось только три года. В ту зиму им пришлось жить на церковные подаяния, после того как летняя засуха уничтожила все посевы зерна и бобов. По сравнению с тем ужасным годом последние урожаи казались истинным изобилием. Однако Джон Крикмор помнил, что никогда не следует предаваться греху гордыни, поскольку Бог в любое мгновение может забрать назад все, чем он тебя обеспечил. По крайней мере в этом году у них с Рамоной есть что есть и кое-какая сумма, чтобы прожить остаток зимы. Но сейчас Джо заразился легкомысленным возбуждением Билла и подошел к окну, чтобы понаблюдать за хлопьями вместе с сыном.

— Снег может падать всю ночь, — сказал он. — Может под утро насыпать по самую крышу.

— Ух ты! — выдохнул Билли, и его светлые глаза, странно контрастирующие с унаследованной от матери смуглой кожей, округлились от удовольствия и от страха; он представил себе, как все вокруг замерзает, и они, подобно медведям, впадают в спячку до апреля, пока не проклюнутся первые цветы.

— Но он не может долго оставаться таким глубоким, правда?

Джон рассмеялся и потрепал курчавые волосы сына.

— Нет. Он не будет даже липнуть и скоро кончится.

Билли еще немного полюбовался снегопадом, а затем с криком «Мама!» побежал через маленький коридор в соседнюю комнату, где, лежа в кровати и опершись на подушки, Рамона Крикмор чинила рождественский подарок Билли: коричневый свитер. Со дня Рождества прошло меньше месяца, а Билли уже успел разорвать рукав, лазая по деревьям и бегая по лесу.

— Мама, на дворе снег! — сказал Билли, показывая на маленькое окошко.