В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Я за ней особенно не слежу, уж извините пенсионера, поэтому и оценить по достоинству не могу. Но заметный интерес к нему у части общества, которая болезненно нацелена на быстрые перемены, говорит о том, что есть запрос на яркие политические фигуры, не выращенные в официальных ретортах. Правда, я не уверен, что сам Навальный – фигура самостоятельная. Но, повторю, сегодня в политике самовыдвинувшихся пассионариев ещё меньше, чем певцов с голосами среди фанерных звёзд нашей эстрады. Это плохо, ведь лидером нации нельзя назначить, его можно выделить из числа уже заявивших о себе. Но, кажется, мы снова заболеваем «номенклатурной немочью», которую я описал в повестях «ЧП районного масштаба» и «Апофегей».

– Что сегодня происходит с культурной политикой в России? Есть ли она? Кто отвечает за её формирование? Как оцениваете работу Владимира Мединского? Что думаете о новом министре культуры Ольге Любимовой?

– С культурной политикой у нас явно не всё благополучно. Сужу хотя бы по тому, как объёмистый нужный документ «Об основах культурной политики», готовившийся и обсуждавшийся в течение последних пяти лет, так и увяз в трясине межведомственных согласований. Кстати, там речь идёт и об ответственности деятелей культуры перед обществом. Помню, на каком-то заседании ведущий телепередачи «Тем временем» Александр Архангельский кричал, что это чуть ли не рецидив тоталитаризма. Конечно, формула, близкая тому же Серебренникову «Государство нам – деньги, а мы вам – наше самовыражение», куда как удобнее. Мол, вот мы хотим поставить в ТЮЗе «Самоубийцу» (прекрасную, кстати, пьесу Эрдмана), а то, что детям в ТЮЗе лучше посмотреть «Детство Никиты» или «Детство Тёмы», нам плевать, мы самовыражаемся. Я когда-то предлагал специально для ТЮЗов, которым и ставить-то нынче нечего, объявить конкурс пьес с условным названием «Юность гения». Подросткам всегда интересно узнать, какими были начальные годы выдающихся людей. Не случайно Андрей Платонов написал «Лицей». Нет, не поддержали…

Есть в нашей культурной сфере вообще какие-то странные конфигурации. Например, важнейший, базовый вид искусства – литература, а также журнальное и книжное дело почему-то приписаны к Министерству связи и цифрового развития, куда входит почему-то Роспечать. С какого испуга? Сколько об этом говорено-переговорено, сколько писем и обращений написано. Даже президент очень удивился, когда я ему напомнил об этом «феномене» на заседании Совета по культуре, он сказал: «Ерунда какая-то…» Обещал разобраться и вернуть писателей в Министерство культуры. Не разобрался и не вернул…

Теперь о Владимире Мединском. На мой взгляд, он был одним из самых эффективных министров культуры из тех, что я помню. На мой взгляд, он даже придавал самоокупаемости культуры чрезмерное значение. Идейный прагматизм – особенность его поколения. А самоокупаемость культуры, по-моему, это то же самое, что и самоокучиваемость картошки. Кроме того, Мединский не скрывал своих патриотических взглядов, создал «Военно-историческое» общество. А патриотом у нас в сфере культуры быть вроде как-то неинтеллигентно. Куда спокойнее слыть мягким космополитом, вроде Авдеева. Возможно, в силу своего образования и предыдущего жизненного опыта, Владимир Ростиславович кое-каких тонкостей культурного пространства не ощущал. Иначе он не дал бы добро на смещение Т. В. Дорониной, не поддерживал бы агрессивного директора Театра имени Вахтангова Крока, не одобрил бы назначение в БДТ чрезвычайно слабого режиссёра по фамилии Могучий… В это время я как раз был председателем Общественного совета Министерства культуры, пытался предостеречь от каких-то шагов… Но мне кажется, большим начальникам при вступлении в должность, кроме удостоверения, выдают ещё и «беруши»… Шутка. Впрочем, ошибки есть у всех, а в целом, повторяю, Мединский был сильным, энергичным министром и мог бы работать дальше…

С Ольгой Любимовой мы знакомы и даже сотрудничали. Когда я вёл на канале «Культура» передачу «Контекст», она была директором этой программы в течение сезона. Произвела на меня впечатление энергичной, знающей телевизионной дамы с лёгким либеральным уклоном. Конфликтов у нас не было, а эпизоды некоторого взаимонепонимания случались. По-моему, её слегка смущал мой искренний патриотизм и приверженность «русской теме». Кстати, она внучка выдающегося литератора Николая Любимова, переводчика Рабле и Пруста. Её назначение было для всех неожиданным. Кстати, мой уход из председателей Общественного совета был предрешён ещё при Мединском. Администрация Президента на этом настояла. Они страстно хотели певца Майданова, а получился Лермонтов, которого я настоятельно рекомендовал в качестве своего преемника и, судя по всему, напрасно… Но это не первая моя кадровая ошибка.