В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Я и теперь возмущаюсь, потому что за редким исключением эти огромные средства осваивают всё те же бюджетные и коммерческие патриоты, которые до этого, вместо того, чтобы профессию осваивать, играли «новыми формами», как дурак соплёй. Кстати, разборки, почему Фонд кино слишком часто даёт деньги под чудовищные сценарии и слабых режиссёров, начинались не единожды, но всякий раз как-то спускались на тормозах. Однажды мне довелось разговаривать с прежним заместителем министра культуры, отвечавшим конкретно за кино, и через пять минут я понял, что говорю с бухгалтером, вообще в искусстве ничего не соображающим. Спрашиваю, как же его назначили? Отвечают: сверху прислали из какого-то банка…

Теперь о том, что большинство талантливых людей – «прогрессисты». Это миф, насаждаемый СМИ. Я работал в газетах, на телевидении и хорошо знаю, как это делается. Интересующихся отсылаю к моей недавно вышедшей книге «Зачем вы, мастера культуры?». За годы работы в литературе, театре, кино я пришёл к совершенно противоположным выводам: чем глубже и талантливей человек, тем более скептически он относится к российской версии либерализма. Ведь либерал на Западе, он всё равно патриот. А вот наш либерал, он даже не западник, а подзападник. Разница, надеюсь, понятна?

– Какова ситуация с современной драматургией? Нет ли у вас ощущения, что сегодня пробиться в театр могут только либеральные представители новой драмы, всякие пьесы типа «28 дней» про менструальный цикл?

– О том, какой тяжкий вред нанесли отечественному театру «новая драма» и «Золотая маска», ещё будут писать монографии и защищать диссертации. Выросло уже не одно поколение драматургов, попросту не умеющих писать пьес и относящихся к драматургии не как к профессии, а как к приколу. Но театр – не капустник. И самовыразиться в искусстве можно только через мастерство. Поговорите с любым нормальным режиссёром, и он вам скажет то же самое. Но главная беда не в этом. Если ты решил посвятить жизнь претенциозной чепухе к это твоё дело. Хуже то, что прорвавшиеся к рычагам «самовыраженцы» начинают устанавливать жёсткую монополию по принципу «чужие здесь не ходят». Как это делается, я показал на примере Боякова. Есть и другие примеры. Звонят, скажем, из «Золотой маски» в областной театр: «Хотим прислать к вам экспертов, отобрать что-нибудь для «Маски»… Но есть одна проблема…» «Какая?» «Вы там Полякова решили ставить… Не надо. Поставьте лучше Улицкую…» Я ничего не придумываю, это правда. Если так себя ведут по отношению ко мне, человеку, достаточно известному и умеющему дать сдачи, то вообразите, в каком положении оказывается молодой драматург, избравший традиционное направление! В итоге, как вы справедливо заметили, традиционная драма оказалась просто отрезана от театров. А поскольку «новая драма» по своему уровню не способна, за редкими исключениями, задержаться в репертуаре и, получив, всевозможные премии-дипломы, просто «рассасывается», то в итоге у нас появились десятки театров, где не идёт ни одной современной пьесы. Самый современный – Вампилов.

Несколько лет назад мы создали Национальную ассоциацию драматургов (НАД) и пытаемся как-то поправить ситуацию. В частности, организовали конкурс «Автора – на сцену!» (сейчас в разгаре третий сезон), сориентированный на тех, кто пишет пьесы, а не стряпает «драматургический материал». Жюри выбирает 10 лучших пьес, а «Театральный агент» даёт каждому лауреату по полмиллиона рублей для постановки пьесы-победительницы в театре. Уже состоялось несколько премьер…

– А что сегодня происходит с российской литературой? Почему её, по вашим словам, поразил вирус непрофессионализма? Дескать, даже премиальные книги отличаются отсутствием чувства слова, косноязычием, невежеством. Почему тогда издаются такие тексты?