В зоне риска. Интервью 2014-2020

– В своё время вы, написав «ЧП районного масштаба», далеко не сразу, но всё-таки опубликовали её в журнале «Юность» и стали известны в читательских и профессиональных кругах. Сегодня о существовании «толстых» литературно-художественных журналов многие даже не подозревают. Куда сегодня неизвестному автору имеет смысл нести своё произведение?

– Разрушена не только система «толстых» журналов, отсутствует прежняя система критики, которая достаточно объективно судила: если появлялась талантливая вещь, её отмечали. Произошло полное размывание литературных критериев, нарушена экспертная конвенция: не выдавать чёрное за белое. Лживая критика обслуживает издательские проекты, а не литературный процесс. Уравняли графоманов с серьёзными писателями. О каком-нибудь графомане, которого прежде не взяли бы даже в литобъединение Петелинской птицефермы, рассуждают так, будто он и в самом деле писатель.

Но на читательском уровне отсев идёт. Графоманию можно издать, но она не переиздаётся. Дали кому-то «Букера» или «Большую книгу», а люди то что отмечено премией не читают и не покупают. Поэтому-то никто, если спросить, и не знает, кому дали «Букера», кому «Большую книгу». Наградили – и забыли. С другой стороны, если автор написал роман в русской традиции, и там присутствуют патриотические мотивы, «Большая книга» и «Букер» ему точно не светят. Там привечают только своих.

Сегодня неизвестный автор может, конечно, и в «толстый» журнал рукопись отдать, но у них не только мизерные тиражи, но и жёсткая цензура. Так называемый «Журнальный зал» (литературный интернет-проект, представляющий деятельность «толстых» литературно-художественных журналов. – Ред.) – проект либеральный, следовательно, дискриминационный. В России либералы либералами только называются, на самом деле это тоталитарная секта. Вот, например, знаменитый журнал «Москва», когда-то открывший читателям «Мастера и Маргариту», он в «Журнальный зал» не допущен. Русью пахнет…

– Так что же литературному неофиту делать? Как сегодня способному сочинителю пробиться к читателю?

– Если есть талант, дело небезнадёжно. Мне достаточно две страницы прочитать, чтобы понять, талантлив человек или нет. И мы таких авторов в «Литературной газете» поддерживаем. Из самотёка у нас очень много публикуется. Но дар – редкость. Везде, и в литературе тоже. Поверьте, на сто рукописей максимум одна содержит искру таланта.

Тем не менее стоящие произведения доходят до читателя. Конечно, можно не дожить до момента, когда тебя, наконец, поймут. Но никто никогда и не обещал, что сразу лавровый венок нахлобучат. Почитайте биографии классиков – Достоевского, Чехова, Некрасова. С ними сразу стали носиться? Нет. Чехову, правда, повезло, Григорович его достаточно рано заметил. Некрасов поголодал. А Достоевского и вообще чуть не казнили. Многие русские талантливые писатели подолгу мыкались. Я не говорю, что это хорошо, но так было… Неизвестному автору в наше время, если по-другому не выходит, лучше всего самому издать свою первую книгу.

– Писатель Прилепин считает, что самостоятельно и за свой счёт издавать книги не стоит, потому что никому они не нужны…

– Хорошо Прилепину с его родственными связями в верхах…

– Вы имеете в виду Владислава Суркова?

– А у него разве ещё кто-то есть? Не знал… А если у литератора таких связей нет? Первую книгу, которую ты можешь разослать, дать на отзыв, подарить понимающим людям, почему бы и не издать самому? Можно это сделать недорого, если без золотого обреза и обложки из телячьей кожи. Лучше, конечно, если издатель рискнёт или меценат раскошелится. А если нет? Ничего предосудительного в «самиздате» не нахожу. Многие замечательные русские писатели XIX века издавали первые свои книги за собственный счёт.

– Есть современные российские авторы, которых вам интересно читать?

– Вера Галактионова. Есть такой оригинальный прозаик. Считаю, недооценён Владимир Личутин. Такого языка ни у кого сейчас нет. Любопытный писатель – Юрий Козлов. Владислав Артёмов. Сергей Алексеев. Михаил Тарковский. Если говорить о раскрученных, Александр Терехов пишет талантливо, но слишком уж снисходителен к себе.