В тени регулирования

Представляют интерес также выводы из анализа последствий мобильности для заработков. Если в странах Латинской Америки переход с формальной работы по найму на неформальную работу по найму ассоциируется с небольшими потерями, то в некоторых странах Восточной Европы – с выигрышем. Переход в самозанятость везде дает работникам возможность улучшить свое материальное положение, особенно это подтверждается для неформально занятых по найму. Авторы отмечают значительную неоднородность работников даже внутри выделенных ими кластеров рабочих мест и неслучайный отбор в мобильность. Например, из формальной занятости по найму в неформальную занятость по найму чаще переходят те, кто принадлежит к нижней части распределения по заработкам среди формальных работников. Обратное верно применительно к тем, кто движется в противоположном направлении. Это означает, что такая мобильность не для всех является желаемым исходом, а вход в формальный сектор – не общедоступная опция. Что же касается перемещений в самозанятость из наемной занятости (как формальной, так и неформальной), то такие переходы осуществляются из нижней части распределения по заработной плате формальных работников и верхней – неформальных [Ibid].

К интересным выводам в своей работе по трем латиноамериканским (Аргентина, Мексика, Венесуэла) и трем переходным (Албания, Грузия, Украина) экономикам приходят Пажес и Стампини [Pages, Stampini, 2009]. Во всех шести странах они фиксируют высокую мобильность между формальной и неформальной наемной занятостью, но низкую между формальной наемной занятостью и самозанятостью. Для постсоветских стран авторы обнаруживают более выраженные признаки сегментации, чем для стран Латинской Америки. Для квалифицированных и неквалифицированных работников структура и интенсивность межсекторных перемещений оказываются очень похожими. Отсюда Пажес и Стампини делают вывод, что сегментацию на рынках труда этих стран нельзя связывать с действием законодательства о минимальной заработной плате или каких-либо иных институтов, фокусирующихся на наименее квалифицированной части рабочей силы.

Более поздняя работа Мэлони и Боша [Bosch, Maloney, 2010] содержит сравнительный анализ потоков на рынке труда трех латиноамериканских стран – Аргентины, Бразилии и Мексики. Наряду со стандартными оценками вероятностей межсекторных переходов (коэффициентами простой матрицы переходов) они рассчитали ряд производных показателей, отражающих сравнительную привлекательность различных секторов с точки зрения работников. Анализ, основанный на этих показателях, выявил несколько эмпирических закономерностей. Во-первых, продолжительность пребывания в одном и том же статусе максимальна для формальных наемных и минимальна для неформальных наемных работников. Что же касается самозанятых, то они располагаются (по показателю продолжительности) посередине между этими крайними точками. Во-вторых, интенсивность перемещений между неформальной наемной занятостью и самозанятостью намного выше, чем между формальной наемной занятостью и самозанятостью. Однако она не намного выше, чем между формальной и неформальной занятостью. В-третьих, встречные потоки между формальной наемной занятостью и самозанятостью, а также между формальной и неформальной наемной занятостью достаточно симметричны. Такого рода симметрия характерна для интегрированного рынка труда. В-четвертых, самозанятость во всех трех странах является преимущественно добровольной, тогда как неформальная наемная занятость – преимущественно вынужденной, особенно – для молодежи.