В тени двуглавого орла, или Жизнь и смерть Екатерины III

«Милая моя Като, больше всего меня заботит состояние твоего здоровья. Вряд ли климат Санкт-Петербурга оказывает на него благоприятное воздействие, а переехать на лето в Царское Село… Не знаю, нужно ли тебе оставаться в такой близости к другим загородным резиденциям.

Я, как ты могла заметить, не стремлюсь вернуться в Россию, и объективные причины мне в этом благоприятствуют. Когда война закончится, я хотел бы продолжить свое путешествие по Европе уже не в качестве воина, а как обычный человек. Возможно, ты захотела бы составить мне в этом компанию.

Ты можешь взять с собой старшего сына, а младшего, я полагаю, с удовольствием примет на время твоего путешествия наша сестра Мария, Герцогиня Веймарская. Таким образом, исчезнет всякая опасность для тебя и близких тебе людей. А время все лечит, поверь мне, и прости за банальность.

Всегда любящий тебя — Александр»

Екатерина Павловна молча протянула письмо вошедшей в комнату Марии. Та пробежала глазами послание императора и тихо сказала:

— Мне кажется, его величество предлагает вам самый мудрый выход. Вы слишком молоды, чтобы запереться в четырех стенах и погружаться в минувшие горести…

— Минувшие? Для меня смерть Жоржа никогда не станет только горьким воспоминанием! Эта рана никогда не затянется…

— Она всегда будет ныть, ваше высочество, но острая боль пройдет, если вы не будете бередить ее снова и снова.

— Вы не понимаете, Мари! Я — проклята. Я приношу несчастье всем мужчинам, которым Судьбой была уготована встреча со мной. Князя Долгорукого убили, князь Багратион скончался от раны, мой покойный супруг…

— Ваше высочество, помимо князя Багратиона, Россия потеряла тысячи лучших своих сынов, не имевших чести даже быть знакомыми с вами. Князь Долгорукий тоже погиб на войне. И о каком проклятии вы говорите, когда у вас есть два чудесных сына?

— Вы не хуже меня знаете, что Жоржа убили.

— И вы знаете, что не за честь быть вашим супругом, а совсем по иным причинам. Если бы он стал королем Швеции, ваше счастье осталось бы неизменным. И теперь вашим сыновьям ничего не грозит, особенно если его императорское величество откажется от своей идеи сделать вас престолонаследницей.

— Я и сама этого не желаю!

— Да, но это только ваши слова. Их нужно подкрепить действием. Поезжайте на воды, ваше высочество, а когда война закончится, вы лично встретитесь с братом и попросите его оставить опасную идею. Тогда даже я буду спокойна за вашу жизнь и ваше благополучие.

— Моя жизнь! Она разбита, я больше никогда не буду счастлива…

— И, главное, никогда не будете императрицей, — тихо, но безжалостно сказала Мария. — Эта корона убивает быстрее, чем змеиный яд. Не зря ваш августейший брат так тяготится ею.

— Ему что-то грозит, Мария? Скажите, если знаете, заклинаю!

— Пока вы живы — ничего. Дальше мне трудно что-либо вам сказать, но я отчетливо вижу эту связь: ваша жизнь и благополучие императора.

— Тогда я поеду, — сказала Екатерина Павловна, приподнявшись с подушек дивана, на котором последнее время лежала с утра до вечера. — Я сделаю так, как просит мой брат, и как советуешь мне ты. Тем более что ты, конечно, поедешь со мной, Мари, не так ли?

— Будьте покойны, ваше высочество. Я ведь обещала вам, что не оставлю вас до самой смерти.

— Тогда… погадай мне, Мари. Прямо сейчас. Я хочу знать, что принесет мне это путешествие.

— Сейчас принесу карты, ваше высочество, — слегка улыбнулась Мария. — Но сначала выпейте ваше лекарство. Я уже час тому назад оставила его подле вас. Нет-нет, сначала лекарство, потом — гадание. Или ни того, ни другого.

— Вы по-прежнему ведете себя со мной, как гувернантка, мадемуазель Алединская, — с тенью прежней улыбки сказала Екатерина Павловна.

— А вы, ваше высочество, ведете себя, как маленькая своенравная Като, которая соглашалась пить теплое молоко от кашля только если ей за это расскажут красивую сказку.

— По-твоему, я впадаю в детство? — притворно нахмурилась великая княгиня, но стакан с лекарством все-таки взяла в руки и осушила в несколько глотков.

— По-моему, вы возвращаетесь к жизни, — отозвалась Мари. — Я иду за картами.

……………………………………………………………………………………….

Екатерина Павловна выехала из Петербурга в марте 1813 г., направляясь вместе с сыновьями Александром и Петром на богемские воды. Перед отъездом она писала в Тверь генерал-инженеру Францу Петровичу Деволану, бывшему подчиненному своего мужа и возглавившему после смерти принца Ольденбургского Ведомство путей сообщения:

«…Здоровье довольно сносно, за исключением слабости и почти ежедневных обмороков; мне рекомендуют брать ванны, но я не верю в их действие; путешествие более поможет, чем лечение».

Переписка Екатерины Павловны с Деволаном, выходцем из Голландии, приглашенным в Россию еще при Екатерине II для строительства каналов, была необходима великой княгине, так как генерал был человеком умным, образованным, приятным в общении. Кроме того, с ним она могла вести в письмах разговор об умершем муже, о «милой Твери», где она была так счастлива.