В свой смертный час

Письмо Тане от 26 июля 1944 года

Моя дорогая! Я делаю большие успехи: пишу тебе почти каждый день. А то, признаться, я так изленился с этой войной, что никак не могу написать письмо своей (правда, еще незаконной), но все же жене. Забыл, как и писать, вернее, первый-первый раз пишу: «жина» или «жена». Вот лоботряс малограмотный. Уж вы извините меня за серость, товарищ инженер. Ладно? Сейчас читал «Правду», и сделалось так, что хоть плачь. Везет же некоторым штатским, которые могут учиться, работать, гулять с девушками и заниматься прочими хорошими штучками. А ты сидишь, как последний негодяй, и стреляешь. Ты не можешь себе представить, дорогая, как я скучаю по тебе, как вспоминаю встречу с тобой. Помнишь? Но и но. Все же я живу надеждой на встречу. Теперь Борька приедет «фрайером» в хромовых сапогах и при больших часах (как купец Иголкин). Теперь твой Борис стал более или менее порядочным человеком: на днях даже Московское радио в «Последних известиях» соизволило пару слов трепануть про меня. Но вы, конечно, не слышали. Все это время я участвовал в очень больших боях, прошел на своем «гробике» около 600 километров на запад, чуть-чуть не дойдя до Немана. Когда встретимся, я тебе порассказываю. Хотя нет, пожалуй, не порассказываю…

Я представляю нашу встречу так. Я войду, ты посмотришь неприветливо (как в прошлые разы) и скажешь: «Борька приехал». Потом сядем и будем как дураки молчать. И не расскажу я тебе, почему нам давали салют за Борисов, как я хаживал в психическую атаку на этот городишко, как брал Минск. Вильно…

Ребят старых мало осталось. С кем я приехал, осталось только три человека. Ну да ничего, давали и давать будем. Впереди большие бои, так что я не скоро домой вернусь. Вот если ранят, то тогда обязательно приеду. Только и в этом не везет: кожу всю уж исцарапало, синяков пару получил, а чтобы толково отдохнуть — нет. Ну, оно, может, это и к лучшему. Поеду бить фашистскую нечисть на ее территории, ну и заодно получать очередную награду, что-нибудь вроде Золотой звездочки. В Германии и война будет веселей! Странное чувство! Не могу убить овцу, лошадь — и с улыбкой убиваешь человека.

Как дела в институте? Как проводишь каникулы? Вероятно, весело сейчас в Москве. Если обо мне волнуешься, то не надо: все будет хорошо и ничего не случится. Как говорят: больше смерти ничего не будет, но и ее не должно быть. Привет твоим родичам и всей братве. Пришли мне свою фотокарточку. Ведь за пять месяцев ты немножко изменилась, а мне интересно видеть, какая ты сейчас. Ладно? Ну бывай здорова. Целую. Борис.