В шаге от пропасти

Ирина бесстыдно смотрела в черные от яростного желания глаза Тима и с упоением скользила по гладкой поверхности его члена, не спеша намыливая и так же аккуратно смывая пену. Возбужденная до предела плоть пульсировала в ее руках, раззадоривая и подстегивая на продолжение.

— Не надо, — хрипло процедил Громов, перехватив ее порыв присесть. — Ты не обязана…

— Но я хочу…

Ирина говорила правду. Впервые в жизни ей самой захотелось сделать то, от чего всегда воротило с мужем. Доставить удовольствие любимому мужчине стало основной целью, а все остальное отошло на второй план. Она не думала о своих пристрастиях, полностью сконцентрировалась на Тимуре. Видела, насколько приятны ему ее ласки, и не намерена была останавливаться.

Заметив сомнение в его глазах, легко поднялась на носочки и нежно поцеловала плотно сжатые губы, затем переместилась на шею и оставила на коже невидимые засосы, которые тут же смылись водой. Неторопливо ласкала языком грудь и живот, пока не опустилась на корточки.

Никогда прежде она не видела член Громова так близко, и он не вызывал у нее отвращения, наоборот, сладостный трепет охватывал все больше внутреннего пространства. Уверившись в правильности своих действий, Ира обняла Тима за бедро и, еще раз погладив напряженную плоть рукой, направила ее себе в рот. Игриво поглаживая головку языком, плавно скользила по мягкой коже вверх-вниз, обжигая губами. Сначала осторожно, пробуя свои силы, а потом все глубже и настойчивее.

Тимур застонал от переполнявших эмоций, дрожь прокатилась по телу, едва не сбив его с ног. Неумелые, но такие откровенные и дерзкие ласки возбуждали больше, чем когда-либо. Ни одна, даже самая искусная в любовных делах женщина не доставляла ему такого удовольствия. Он не сопротивлялся, все силы уходили на то, чтобы выдержать это испытание. Сжал кулаки и прикрыл глаза, не смея посмотреть вниз — боялся кончить в ту же секунду. Дыхание сбилось, стало тяжелым и прерывистым, а мозг отказывался нормально функционировать. Громов просто потерял способность мыслить здраво, тонул в бескрайнем море блаженства.

Романова слышала хриплые вздохи и чувствовала, как он непроизвольно прогибается ей навстречу. Такая реакция приятно тешила самолюбие, разбивая вдребезги последние запреты и комплексы. Глухие стоны раззадоривали все сильнее, Ирина вошла во вкус — азарт в крови распространялся со скоростью света. Она напрочь забыла про усталость и уверенно приближала Тима к финишу. Как ни странно, но ей безумно нравилось все происходящее, крайнее возбуждение и ощущение безграничных возможностей поднимали ее до небес, делали единственной и неповторимой. В эту минуту весь мир лежал у ее ног, а Тимур, будто безвольный раб, был полностью в ее руках.

Неконтролируемое, отчаянное желание, граничащее с безумием, пронзило его насквозь. Он больше не мог терпеть эту мучительно сладкую пытку, взвыл, как раненый зверь, и рывком поднял Иру на ноги. Не дав ей опомниться, прижал спиной к прохладной стене и одним мощным движением вошел в нее до основания.

Романова вскрикнула и, крепко обняв его за шею, замерла, привыкая к внезапному вторжению.

— Прости, я не сдержался, — прохрипел Громов ей на ухо и начал медленно двигаться, заполняя ее собой все больше.

Он старался не торопиться, но огонь страсти, который Ирина в нем разожгла, был таким ярким, что сил на сопротивление почти не осталось. Плотно прижав к себе податливое женское тело, Тим перешел в яростное наступление. Каждый толчок отражал мучительную борьбу с его страхами и демонами.

Романова откинула голову назад, открывая ему доступ к изящной шее и застонала от наслаждения. Это стало последней каплей. Громов не выдержал, последний барьер, сдерживающий его, треснул и разлетелся на множество осколков. Он выпустил на волю свою сущность, доверился инстинктам и любимой женщине, и теперь его ничто уже не ограничивало.

Ира чутко уловила перемену в его настроении и счастливо улыбнулась. Наконец все встало на свои места — Тим был в ней, такой горячий и неудержимый, — она чувствовала его каждой мышцей своего организма и жадно хватала ртом влажный воздух. Порывистый и неутомимый, он раз за разом подводил ее к краю, но останавливался в шаге от сладостной бездны, продлевая и без того сумасшедшие ощущения.

Эйфория медленно растекалась по венам, лишая способности шевелиться самостоятельно. Их тела слились в одно, дыхание смешалось, а сердца стучали в унисон.

Несколько рваных жестких фрикций, и Громов зарычал сквозь плотно сжатые зубы, теснее вжался в Ирину и позволил ей взлететь на вершину блаженства, а вскоре и сам присоединился к ней.

Романова открыла глаза. Горло саднило от громких криков, а тело отказывалось ей повиноваться, сладостная истома сковала мышцы.

Тимур все еще неподвижно стоял, упершись руками в стену, и возвышался над ней, как скала. Большие тяжелые капли плотным потоком стекали с его влажных волос на лицо, грудь и ниже, но он будто не обращал внимания. Его напряженность чувствовалась даже на расстоянии, и Ира взволновалась не на шутку.