В шаге от пропасти

— Держи, — он аккуратно передал оружие. — Только не направляй никуда. Сама винтовка в левой руке, правую — на рукоять. Приклад упирается в плечо, — навалился со спины и помог правильно расположиться, — Смотри вот в эту прорезь, мушка должна совпасть с верхней границей прицела и находиться на нижней границе твоей цели. Когда совместишь все эти три точки, выдыхаешь на половину и нажимаешь на спусковой крючок. Поняла?

— Поняла.

Дымов отошел в сторону и с интересом наблюдал за тем, как Таня выполняет все его указания.

Настроившись, она выстрелила, но выбила всего лишь два очка.

— Расслабься, — Стас провел руками по ее плечам, слегка помассировал. Такие интимные и приятные прикосновения и правда снимали любое напряжение. — Давай еще раз, точнее прицеливайся.

Второй раз выстрел пришелся в пятерку.

— Ну вот, уже лучше.

— Слушай, мне нравится, — мечтательно произнесла Куликова и вновь сосредоточила свое внимание на мишени. К третьей попытке она уже вошла во вкус и набрала целых девять баллов.

— Ну все, придется тебе менять профиль, — сыронизировал Дымов и, забрав оружие из ее рук, поставил его на предохранитель.

— Возьмешь меня опером? — Таня поддержала его шутливый тон, подошла вплотную и положила ладони ему на грудь. Настроение располагало к юмору, а ведь еще полчаса назад она даже не предполагала, что поход в тир может доставить столько положительных эмоций.

— Дома еще потренируемся, — Стас спустил руки на ягодицы, отчего фраза прозвучала двусмысленно. — И обязательно возьму.

— Дымов! — притворно возмутилась Куликова и несильно пихнула его в плечо.

— Ладно, давай где-нибудь поедим.

Тула. Городская клиническая больница №7

На улице вовсю занимался рассвет, окрашивая стены палаты мягкой палитрой. Осторожно, чтобы не разбудить спящую Ирину, Громов встал с кровати и подошел к окну.

Календарная осень подкралась незаметно, пока никак не выдавая своего присутствия. Несмотря на дождь, моросивший всю ночь, новый день обещал быть теплым и солнечным. Тучи рассеялись, позволив ярким лучам беспрепятственно падать на землю и отражаться в лужах, как в зеркалах.

Тимур открыл створку и жадно вдохнул свежий прохладный воздух, насквозь пропитанный озоном. Запах свободы, запах жизни. Он ужасно устал от нахождения в больнице, нестерпимо хотелось оказаться на воле и начать новую жизнь. Его угнетала эта клетка, морально все труднее было справляться с внутренним зверем, жаждущим вырваться на свободу. С каждым днем его голос звучал все громче, и только присутствие Иры остужало пыл. Ради нее Тим обязан был пройти лечение до конца, ради нее терпел бесконечные манипуляции. Любовь к ней была намного сильнее его зверя.

Громов сделал еще несколько глубоких вдохов, чтобы наполнить легкие до предела, закрыл окно и направился в душ. Огромными преимуществами платной палаты являлись отсутствие соседей и наличие собственной ванной комнаты.

Неуклюже раздевшись, он шагнул в импровизированную душевую кабину и задернул шторку. Упругие косые струи беспорядочно хлестали по телу, ненадолго отвлекая от тягостных переживаний. Тимур старался не думать об очередном своем провале, но безуспешно.

Каждый раз, когда Романова оставалась с ним на ночь, он, как сумасшедший, ласкал ее, заставлял дрожать в сладостной агонии, доводил до исступления, но так и не решился на полноценный секс. С мужской силой все было в полном порядке — тело чутко реагировало на ее близость, однако что-то его останавливало. Какой-то непонятный страх на подсознательном уровне мешал сделать последний шаг.

Вчера Тим был готов, как никогда, но в последний момент снова отступил. Ненавидел себя за трусость, за то, что так и не смог справиться с собой. Все это жестко ударяло по самолюбию, порождая совершенно необоснованные комплексы. Громов и сам все прекрасно понимал, только легче не становилось, он лишь сильнее загонял себя в угол.

От злости и негодования руки сжались в кулаки. Не справившись с эмоциями, Тимур ударил в хлипкую стенку, отчего всевозможные флакончики с шампунями и гелями посыпались на пол. Смачно выругался и попытался поднять их, но это оказалось проблематично — ни присесть, ни согнуться он физически не мог.

— Тим, у тебя все нормально? — взволнованный голос Романовой заставил вздрогнуть.

— Да, — напряженно ответил Громов, силясь достать из-под ног шампунь.

Она не поверила. Не раздумывая ни секунды, отдернула шторку и заглянула внутрь. Он выпрямился и застонал — резкие движения все еще причиняли боль. Ира неотрывно смотрела на его обнаженное тело и чувствовала, как кружится голова, дыхание учащается, а сердце стучит где-то в горле. Мокрые дорожки беспрепятственно стекали по мощному торсу. Тимур был прекрасен, даже несколько недель болезни не смогли изменить его.

Желание прожгло вены насквозь, она невольно представила, как он ласкает ее своими сильными руками, и облизнула губы. Титаническим усилием воли заставила себя отвести взгляд от его тела и посмотреть в глаза.

— Ты чего буянишь? — хриплый голос выдавал ее нешуточное волнение.

— Случайно уронил…