В шаге от пропасти

Она смотрела на дверь, но не решалась сделать шаг. С одной стороны, терпение уже было на исходе, а с другой — страх увидеть то, что случилось в коридоре больницы, не давал возможности пошевелиться. Ира не хотела терять, не хотела вновь чувствовать эту пронзительную боль. Не понимала, что с ней происходит, просто заблудилась в собственных ощущениях. Закрыв уши руками, опустилась обратно на постель и трусливо спряталась от всего мира.

Второй и третий выстрелы раздались почти одновременно и уже не оставили выбора, мгновенно стерли все сомнения и страхи. Не помня себя, Ирина выбежала из палаты, намереваясь как можно быстрее добраться до процедурного кабинета.

— Стоять! — громкий крик вторгся в сознание.

Она не успела опомниться, как оказалась прижата к крепкой мужской груди.

— Я тебе где сказал быть? Ну неужели так сложно выполнить мою просьбу? — беззлобно пожурил ее Тимур и нежно погладил по спине. Он чувствовал, как ее колотит от пережитого стресса, и пытался успокоить.

— Тим… — Ира отстранилась, бегло осмотрела его на предмет новых ранений и вновь прильнула к мощному торсу. — Живой… Я так испугалась…

— Живой, конечно, — прошептал Громов и мягко поцеловал ее в висок. — Я же тебе обещал…

— А что с Таней? — едва слышно спросила Ирина и замерла, все еще опасаясь услышать ответ.

— С ней все хорошо. Она со Стасом… — коротко пояснил Тим и, развернув ее спиной к себе, повел в соседний кабинет, где Галина накапала успокоительное.

— Я услышала выстрелы и…

— Все, правда, хорошо. Никто не пострадал, — он намеренно умолчал о мертвом преступнике, не хотел, чтобы она видела всю эту мерзость.

— Слава Богу, — шумно выдохнула Романова и приняла из рук медсестры стакан с лекарством.

Тула. Городская клиническая больница №7

Солнце медленно скрывалось за плотной ватой облаков. Свежий летний ветерок проникал в кабинет через приоткрытое окно, а липкая духота наконец уступила место легкой вечерней прохладе.

Таня заполняла документацию, честно пытаясь включиться в работу, но то и дело отвлекалась на посторонние мысли.

Сегодняшний день отнял много сил, в особенности моральных. Несколько часов она провела в процедурном кабинете наедине с опасным преступником. Мужественно держалась, стараясь не демонстрировать слабость, и выполняла свой профессиональный долг. Однако душевное равновесие все же дало сбой, когда Куликова поняла, что выбраться из этого кабинета будет не так-то просто, если вообще возможно. Помощи ждать было неоткуда, оставалось только смириться и подчиниться.

Голос Дымова прозвучал как гром среди ясного неба. Она назвала его по имени машинально, была уверена, что всего лишь выдала желаемое за действительное. И тогда нервная система дала сбой — Таня заплакала. От бессилия. От безысходности.

А дальше все как в кино: угрозы, крики, выстрелы. События мелькали, словно кадры в замедленной съемке. Казалось, пролетела целая вечность, а на самом деле прошло только несколько минут. Самых страшных минут. И если бы не Стас…

Его крепкие объятия, нежные прикосновения и невероятная мужская энергетика действовали лучше любого лекарства. Таня чувствовала себя под защитой и совсем потеряла бдительность. Просто не успела опомниться и подумать — слишком нуждалась в нем, в его поддержке. Но сейчас вдруг осознала, что для него это всего лишь работа, служебный долг. А все остальное — не более, чем проявление жалости, и в их отношениях не поменялось ровным счетом ничего.

Дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел Дымов.

— Все нормально?

— Я не знаю… — Куликова неопределенно пожала плечами и даже не взглянула в его сторону. Была полностью погружена в свои мысли.

— Чувствуешь себя как? — Стас предпринял еще одну попытку и подошел ближе. Роль психолога давалась ему с трудом, он в принципе редко проявлял сострадание, но сейчас ему было важно знать, в каком состоянии находится Таня.

— Дымов, тебе, правда, это интересно? — она посмотрела ему в глаза. С вызовом. С укором. — Зачем ты со мной возишься? Из жалости? — не выдержала и снова отвернулась. Слова причиняли боль. И Стас явно не заслуживал такого отношения, но она решила отсекать сразу и не подпускать близко. Не хотела наступать на одни и те же грабли. — Спасибо, не надо.

Такого поворота Дымов явно не ожидал и даже растерялся. В его представлении картина выглядела совсем по-другому — все было очевидно. Его поступки говорили сами за себя и не имели никакого подтекста. Он все делал искренне, от сердца, а потому такую реакцию воспринял в штыки.

— Ты вообще нихера не понимаешь, что ль? — прозвучало чересчур грубо, но в данной ситуации подбирать слова не приходилось.

— А что я должна понять? — Таня резко встала из-за стола, глаза сверкнули отчаяньем, эмоции били через край. — Только я приду в себя, как ты снова появляешься в моей жизни. Но если я тебе не нужна, зачем ты это делаешь?

Она много раз задавалась этим вопросом, но ответ так и не получила. И чтобы не напридумывать лишнего, решила обратиться напрямую.