В шаге от пропасти

Тим не знал, как справиться с переполнявшими его чувствами. Ее губы, такие теплые, мягкие, до боли родные… Он не забыл неповторимый волнующий вкус, столько раз исступленно ласкал их во сне, уже и не надеясь пережить эти эмоции в реальности.

Горькая слеза одиноко скатилась по его щеке, обнажая лишь толику той боли, которую пережил Тимур сам и которую заставил пережить любимую женщину. Он плакал, а сердце его возрождалось из пепла, вновь наполняясь чистым светом.

— Люблю, — четко и уверенно проговорил он, отдав последние свои силы на этот важный рывок.

Одно слово, но сколько в нем было сокровенного смысла. Всего лишь пять букв, но таких желанных, выстраданных, вымученных. Все остальное потеряло резко смысл, проблемы, обиды вмиг отошли на второй план. Ира давно уже все простила и забыла — ни к чему было цепляться за прошлое. Главное происходило здесь и сейчас. Она без колебаний доверила бы Тимуру свое сердце и свою жизнь, но они и так принадлежали ему.

— И я тебя очень-очень люблю…

Куликова почти бесшумно вошла в палату и мгновенно оценила обстановку.

— Тань, — взволнованно воскликнула Ирина.

— Тихо-тихо, сейчас разберемся, — Таня поспешила успокоить подругу. — Тимур, ты меня слышишь?

Тот уверенно кивнул.

— С возвращением, — она мягко улыбнулась ему и начала проверять все показатели и рефлексы. — Сожми мою руку. Теперь второй.

Удовлетворенно кивнув, записала все полученные данные в его медкарту и продолжила осмотр.

— Пить…

— Какой ты быстрый, — Таня усмехнулась его прыти. — Сейчас возьмем необходимые анализы и попьешь.

Тимур улыбнулся в ответ одними уголками губ, слабость была нечеловеческая, он едва мог оставаться в сознании.

— Как чувствуешь себя? Голова болит? Кружится? Провалов в памяти нет?

— Нет.

— Ты молодец.

Как ни странно, Куликова была удовлетворена полученными сведениями. Состояние Тимура оказалось лучше, чем она себе представляла. Конечно, о полном выздоровлении речи пока не шло, но они двигались в нужном направлении.

— Что скажешь?

— Рано пока делать выводы. Надо провести полное обследование, но для начала пришлю медсестру взять кровь, потом дай ему воды.

— Тань, — настаивала Романова, подсознательно чувствуя, что подруга что-то не договаривает.

— Все будет хорошо, — Куликова снова улыбнулась и ободряюще сжала Ирины руки. — Тимур, отдыхай, береги силы. Впереди долгое восстановление.

Москва. Управление уголовного розыска

Проведя очередное совещание, Дымов открыл толстую папку снова ушел с головой в работу. Уровень раскрываемости в его отделе падал, а количество проблем, наоборот, росло в геометрической прогрессии.

Начальник, естественно, был недоволен такими результатами и практически каждый день вызывал Стаса к себе на ковер, а тот, в свою очередь, отыгрывался на своих подчиненных — годами выстроенная система.

Тишину кабинета нарушила трель мобильного. Взглянув на дисплей, Дымов негромко выругался — звонила Таня. Разговаривать с ней не было никакого желания, но больше всего он боялся услышать плохие новости. Искренне верил, что Громов выкарабкается, но в то же время знал, что шансов практически нет.

— Слушаю, — все же принял вызов и откинулся на спинку кресла.

— Стас, привет. Удобно говорить?

Мягкий голос теплом разлился по всему телу. Он просто не мог реагировать на нее по-другому. Эти эмоции не поддавались контролю.

— Да.

— У меня для тебя новости, — сообщила Таня.

По ее тону невозможно было понять, случилось что-то хорошее или наоборот. Поэтому Дымов резко напрягся и подался вперед. С силой сжал телефон и, казалось, вовсе перестал дышать.

— Умер? — спросил и понял, что не готов услышать ответ. Не сможет смириться со смертью еще одного близкого человека.

— Нет, наоборот, пришел в себя, — Куликова улыбалась, и Стас это почувствовал даже на расстоянии.

Впервые за последнее время вздохнул с облегчением. Все бытовые проблемы в одно мгновение потеряли значение. Главное — выжил, очнулся. Дымов сильно переживал, не показывал этого внешне, старался не думать, но ощущал какое-то внутреннее напряжение и отчасти винил в случившемся себя. Ведь это он отправил Громова на задание, он скорректировал сроки и подверг друга еще большей опасности.

— Когда?

— Час назад.

— Как он?

— Состояние стабильное, — успокоила Таня и рассказала все как есть. — Понаблюдаем пару дней, обследуем и, думаю, будем переводить в палату, — она и сама очень волновалась за Громова, за Иру и их будущего ребенка. Специально брала больше ночных дежурств. Бывало, что не спала двое суток подряд. Боялась оставить Романову одну, боялась, что может упустить что-то важное. Но теперь тревога сошла на нет. Конечно, Тимуру предстояла долгая реабилитация, но худшее осталось позади.

— Хорошо, я понял. До связи.

— Подожди, — еле успела произнести Куликова до того, как Стас чуть было не сбросил вызов.

— Что?

— Больше ничего не хочешь сказать?

Положительные эмоции лишь ненадолго заполнили душевную пустоту, и Таня снова вернулась к вопросу об их отношениях. Все еще надеялась, ждала услышать нужные слова, но снова просчиталась.

— А должен?

— Не знаю…