В путь-дорогу! Том II

А дама была никто иная, какъ Александрина. "Гакъ какъ въ натурѣ этой особы лежала необычайная бойкость и подвижность желаній, то и захотѣлось ей вдругъ произвести, маленькій скандалъ, и сказать дерзость студенту. Прокописта она знала по фамиліи, и даже не мало прыгала съ нимъ на Другихъ балахъ и вечерахъ; но когда онъ подошелъ просить ее на первую кадриль, то она ему отвѣтила, что съ студентами не танцуетъ. Прокопистъ былъ такъ глупъ, что, превратившись въ кирпичъ, не съумѣлъ отвѣтить Александринѣ какой-нибудь равносильной пріятности.

Симбирецъ и прокопистъ, со смертью и. адомъ въ уязвленныхъ сердцахъ, встрѣтились посреди залы и помѣнялись своими горькими испытаніями; Они также поклялись, подобно дѣвицамъ Усиковымъ, подбить всѣхъ студентовъ уѣхать съ балу, и на этой же недѣлѣ произвести страшный скандалъ семейству Усиковыхъ, а потомъ и всѣмъ безъ исключенія аристократкамъ города К. Невольно ихъ взоры устремились на Телепнева, который преспокойно танцовалъ, и все съ лучшими дамами, съ дочерью стараго предводителя, съ М-новой, съ дочерью начальницы. Собравшись кучкой человѣкъ въ пять, студенты рѣшили, что Телепневъ дрянь и слѣдуетъ его побить въ эту же ночь… Но что произошло въ сердцахъ прокописта и симбирца, когда на четвертую кадриль Телепневъ сталъ рядомъ съ одной изъ дѣвицъ Усиковыхъ.

— Я ее обругаю, — вскричалъ симбирецъ и, подкрѣпившись въ буфетѣ шампанскимъ, стоявшимъ въ серебряныхъ вазахъ, величественно подошелъ къ дамѣ Телепнева.

— Вотъ вѣдь вы танцуете съ студентами, какъ же вы смѣли мнѣ отказать? — проговорилъ онъ, подпершись подъ бокъ правой рукой.

— Я танцую, съ кѣмъ я хочу, — отвѣтила дѣвица Усикова, — и кого я знаю.

Въ эту минуту музыка заиграла 'и она начала кадриль. Симбирецъ опять остался на бобахъ. Ярость его выразилась тѣмъ, что онъ хватилъ еще стаканъ шампанскаго.

Въ антрактѣ между третьей и четвертой кадрилью Ольга Ивановна подошла къ Телепневу, который сидѣлъ въ одной изъ боковыхъ комнатъ и спросила его тихо:

— Съ кѣмъ ты танцуешь четвертую кадриль?

— Съ одной изъ дѣвицъ Усиковыхъ.

— А пятую?

— Ни съ кѣйъ.

— Проси герцогиню…

— Губернаторшу?

— Да

— Ну вотъ еще!…

— Пожалуйста, голубчика., прошу тебя, ты мнѣ сдѣлаешь этимъ большое удовольствіе.

— Для Эфекта? '

— Ну да, для Эфекта; не капризничай. Вотъ она сидитъ въ гостиной, на угловомъ диванѣ; я пойду и подсяду къ ней, а ты подойди, заговори и ангажируй!

Съ этими словами она ушла въ гостиную и, дѣйствительно, подсѣла къ герцогинѣ. А герцогиня, вся въ бѣломъ, съ какимъ-то золотымъ кольцомъ на головѣ, представляла собою такую царственную особу, что застѣнчивому юношѣ, особливо изъ студенческой братіи, никогда бы не посмѣть приблизиться къ ней. Начальница губерніи говорила что-то повелительное тому изъ адъютантовъ, который по понедѣльникамъ и пятницамъ бывалъ глупѣе, чѣмъ въ остальные дни.

Ольгѣ Ивановнѣ она дружески подала руку и усадила рядомъ съ собой. Телепневъ, проходя мимо дивана, на которомъ помѣщались онѣ, отвѣсилъ довольно почтительный поклонъ герцогинѣ Она пріятно улыбнулась и открыла ротъ. Телепневъ остановился въ позѣ благовоспитаннаго мальчика.

— Я васъ давно не видала, m-r Телепневъ; отчего вы забыли наши четверги? произнесла она съ царственной внимательностью, на чистѣйшемъ французскомъ діалектѣ.

Телепневъ отвѣчалъ скромно и почтительно, что онъ не преминетъ воспользоваться ея любезнымъ приглашеніемъ. Въ эту минуту Ольга Ивановна быстро взглянула на него. Онъ сдѣлалъ надъ собой маленькое усиліе и ангажировалъ герцогиню на пятую кадриль. Герцогиня не удивилась, а переглянувшись съ Ольгой Ивановной, изъявила свое согласіе.

Впечатлѣніе, произведенное на оскорбленную студенческую братію видомъ Телепнева, танцующаго съ дѣвицей Усиковой, и потомъ съ самой начальницей губерніи, было поразительное. Нахальный симбирецъ поблѣднѣлъ отъ злости и убѣдилъ таки остальныхъ не дожидаться мазурки, а всѣмъ огуломъ уѣхать, и тѣмъ произвести неописанный эфектъ Телепнева рѣшено было побить, а дѣвицамъ Усиковымъ сдѣлать примѣрный скандалъ, подробности котораго обдумать на угон же недѣли. Никто однако не замѣтилъ исчезновенія сту-центовъ, хотя они нарочно, минутъ съ пять, стояли кучкой на лѣстницѣ, и очень громко говорили.

Мазурка съ Александриной завершила бальныя онъ удовольствія Телепнева. Александрина, въ этотъ разъ, дѣлала ему такіе авансы и подъ шумъ музыки и хлопающихъ каблуковъ вдавалась въ такія подробности касательно непріятностей своей дѣвичьей жизни, что Телепневъ, посматривая на нее съ любопытствомъ, рѣшительно не зналъ, какъ поддерживать подобный разговоръ. Между прочимъ, она прямо объявила, что напрасно онъ не обращаетъ не нее вниманія, что она вовсе не изъ тѣхъ недоступныхъ невинностей, которыя умѣютъ только вздыхать и краснѣть при словѣ любовь- Эта тирада сопровождалась весьма выразительнымъ взглядомъ. Она закончила тѣмъ, что еслибъ Ольга Ивановна не была такая душка, то она, конечно, не простила бы ей… чего, — догадаться было не трудно.