В путь-дорогу! Том II

— Нѣть, я забылъ объ ней, — отвѣтилъ Телепневъ. Онъ тутъ же хотѣлъ разсказать Абласову все, что было между нимъ и Ольгой Ивановной; но не могъ этого исполнить, онъ не находилъ словъ, съ чего бы начать; онъ не хотѣлъ оправдываться; но вмѣстѣ съ тѣмъ у него не хватало силъ сказать просто: „Абласовъ, я любовникъ М — повой!“ Зачѣмъ же я пришелъ сюда? подумалъ онъ въ эту минуту.

— Ты очень что-то разстроенъ, Боря? — продолжалъ Абласовъ.

На Телепнева мягко подѣйствовало слово Боря. Абласовъ рѣдко звалъ его такимъ образомъ.

— Ахъ, Абласовъ, что мнѣ съ собой дѣлать?… Никуда я не гожусь!…

— Отчего же это такъ? — спросилъ съ усмѣшкой Абласовъ.

— Отчего?.. Я такъ гадокъ, что вотъ теперь пришелъ все, все тебѣ разсказать… и не могу, долженъ или лгать, или молчать!…

Абласовъ искоса взглянулъ на Телепнева и значительно помолчалъ.

— Зачѣмъ лишнія изліянія, Боря, — проговорилъ онъ наконецъ, — развѣ они непремѣнно нужны? Спасибо тебѣ за то, что ты хотѣлъ подѣлиться со мною твоей задушевной жизнью… Этого очень довольно…

И Онъ такъ искренно, съ такимъ славнымъ движеніемъ подалъ ему руку, что Телепневу сдѣлалось легко; онъ почувствовалъ, что и безъ его изліяній Абласовъ все понялъ.

XI.

Часу въ восьмомъ, визжали по морозному снѣгу сани, спускаясь съ Преображенской на Кузнечную площадь. Они везли Телепнева на Театральную улицу, къ М — новымъ. Мы зпаемъ, что чувствовалъ и какъ разсуждалъ онъ поутру. Но волненія и угрызенія совѣсти видно не были такъ сильны, чтобы удержать его отъ условленнаго свиданія съ новой любовницей. Къ обѣду Телепневъ долженъ былъ сознаться, что онъ очень привыкъ къ Ольгѣ Ивановнѣ, что онъ не можетъ спокойно вспомнить ея ласкъ, и что было бы величайшей подлостью бросить ее сейчасъ яге, послѣ того, какъ самъ онъ охотно шелъ на сближеніе съ нею…

Къ семи часамъ это сознаніе все возрастало, и результатомъ его было то, что Телепневъ приказалъ Якову закладывать „вахлака,“ а тридцать пять минутъ восьмого въѣзжалъ въ вороты дома М — новыхъ.

Павелъ Семенычъ еще опочивалъ, сбираясь отправиться съ Оляшей на парадный балъ. Человѣкъ, встрѣтившій Телепнева въ передней, сейчасъ долоягилъ ему объ этомъ, и прямо пригласилъ его пройдти въ угловую. Видно было, что онъ съ утра получилъ уже приказанія на счетъ пріѣзда Телепнева.

Въ угловой никого не было, когда онъ вошелъ туда; но дверь въ уборную Ольги Ивановны была пріотворена, и оттуда виднѣлся свѣтъ. Онъ кашлянулъ, дверь еще больше отворилась, и на порогѣ стояла Ольга Ивановна въ пеньюарѣ, но съ убранной головой. Лицо такъ и задышало радостью при видѣ Телепнева.

— Душа моя! — проговорила она, подходя къ нему и осторожно протягивая ему свой красныя губкй. — Какая ты прелесть, пріѣхалъ даже раньше, чѣмъ к ждала!… Позвольте поцѣловать васъ, за это, въ глазокъ!

Телепневъ отвѣчалъ на ея ласки, и всякія размышленія окончательно отлетѣли отъ него.

— Я въ самомъ дѣлѣ, кажется, рано забрался… Павелъ Семенычъ спитъ… началъ было онъ.

— Опять Павелъ. Семенычъ! Ха, ха, ха!… Да успокойся ты, ради Бога… Ужь я тебя не скомпрометирую… Вы стѣсняетесь, что я васъ принимаю въ такомъ туалетѣ… Извините, мы васъ сейчасъ выгонимъ.

— Да я вовсе не стѣсняюсь, — оправдывался Телепневъ и, такъ к'акъ въ эту минуту роскошное плечико Ольги Ивановны весьма было близко къ его лицу, то онъ поцаловалъ его.

— Вотъ что ты сдѣлай, — продолжала Ольга Ивановна, кладя ему свою бѣлую полуоткрытую руку на плечо, — пока я буду одѣваться, ты съѣзди и привези мнѣ перчатки, а ужь я такъ сдѣлаю, что Павелъ Семеновичъ встрѣтитъ тебя съ распростертыми объятіями. А сочиненіе его привезъ? — добавила она

— Позабылъ, — вскричалъ Телепневъ, махнувъ рукой.

— Ну. прощай! но ты долженъ заѣхать сейчасъ же домой, взять съ собой рукопись и привезти ее вмѣстѣ съ моими перчатками.

Телепневъ расцѣловалъ руки, которыя ему были протянуты. потомъ получилъ нѣсколько очень красивыхъ поцѣлуевъ и былъ почти насильно выпровоженъ изъ угловой. Минутъ черезъ сорокъ, онъ опять подъѣзжалъ къ дому М-новыхъ съ рукописью и съ перчатками. Павелъ Семеновичъ, въ бѣломъ жилетѣ и раздушенный амбре, встрѣтилъ его въ передней и разсыпался въ ужасныхъ любезностяхъ. Изъ этихъ любезностей Телепневъ заключилъ, что онъ былъ уже подготовленъ къ его принятію. Ольга Ивановна разсказала мужу, что Телепневъ пріѣзжалъ къ нему съ его сочиненіемъ въ то время, когда онъ спалъ, а она не могла принять Телепнева.

Павелъ Семеновичъ тотчасъ увелъ своего гостя къ себѣ въ кабинетъ и тамъ не утерпѣлъ-таки, прочелъ ему почти все свое писаніе и требовалъ непремѣнно замѣчаній. Телепневу стыдно было на него глядѣть и слушать его добродушныя разглагольствованія. Ольга Ивановна ужь слишкомъ артистически дурачила своего добродѣтельнаго мужа. Когда Павелъ Семеновичъ заслышалъ въ залѣ шаги Ольги Ивановны, онъ вскочилъ и началъ извиняться передъ Телепневымъ, что такъ ему надоѣдаетъ.

— Пойдемте къ Оляшѣ,—проговорилъ онъ. — Она вѣрно готова и очень желаетъ васъ видѣть, поблагодарить васъ за вашу рѣдкую обязательность.