В путь-дорогу! Том II

— Ахъ полноте, Ольга Ивановна, перебилъ ее Телепневъ, что за объясненія? Вотъ поживемъ, больше познакомимся, тогда все видно будетъ.

— Благодарю васъ, проговорила она и протянула Телеп-неву руку.

Онъ пожалъ.

— Ну, вы не увлечетесь, продолжала она, нашимъ обществомъ, я это вижу.

— Зачѣмъ же вы желаете, чтобы я со всѣми познакомился?

— Затѣмъ, что это общество все-таки будетъ для васъ ново, а когда надоѣстъ — вы его бросите и составите себѣ тогда маленькій кружокъ друзей.

— Картина очень превлекательная! добавилъ съ усмѣшкой Телепневъ.

Ольга Ивановна хотѣла что-то возразить, но человѣкъ вошелъ и доложилъ: „Алексѣй Ларіоновичъ Битюковъ.“

— Проси, сказала Ольга Ивановна, и обратясь къ Телепневу тихо прибавила: нашъ левъ и первый женихъ.

Въ дверяхъ показалась высокая, широкоплечая фигура. На здоровенномъ туловищѣ сидѣла круглая голова съ грубыми и нахальными чертами лица. Чѣмъ-то кучерскимъ, ухарскимъ, циничнымъ отзывалась вся физіономія барина. Одѣтъ онъ былъ въ черную просторную визитку, свѣтлые брюки и плюшевый жилетъ. Высокіе, тугіе воротнички здавливали его короткую шею.

— Здравствуйте! рѣзко вскрикнулъ онъ, и тотчасъ же опустился въ низенькое кресло возлѣ окна. Ноги онъ задралъ на ножку небольшаго столика, стоявшаго передъ нимъ.

Ольга Ивановна познакомила ихъ другъ съ другомъ.

Битюковъ прежде всего зѣвнулъ во весь ротъ и, не спрашивая позволенія хозяйки, вынулъ сигару и закурилъ.

— Гдѣ вашъ благовѣрный? проговорилъ онъ съ гримасой: по святымъ обителямъ отправился?

— Уѣхалъ въ деревню, отвѣтила Ольга Ивановна.

— И вы здѣсь вдовствуете? Онъ опять зѣвнулъ. — А я сейчасъ былъ у Рожковыхъ. Вотъ дѣвицъ-то привезли. Говорятъ, онѣ могутъ уписать по двѣ ковриги въ день хлѣба! У нихъ, я вамъ доложу, вотъ эти мѣста, такъ просто зазорно смотрѣть…

А вы сколько глупостей можете сказать въ день? спросила Ольга Ивановна.

— Да ужъ что дѣлать, такова игра природы! продолжалъ левъ тѣмъ тономъ, который особенно въ ходу у губернскихъ остряковъ.

— Невѣсты хорошія. Сказала съ усмѣшкой Ольга Ивановна.

— Надо у нянюшки спросить, можетъ есть какіе тайные изъяны.

Битюковъ взглянулъ вдругъ въ окно и приподнялся.

— Экъ лошадь-то какая важная! вскричалъ онъ; чья бы это? Задъ-то задъ-то какой, и какъ забираетъ.

Телепневъ невольно переглянулся съ Ольгой Ивановной и оба они улыбнулись.

— А что, Александръ Дмитріевичъ, спросила М-нова: открываются у насъ клубы?

— Никакъ нѣтъ-съ, благородное шляхетство не даетъ залы. А ихъ превосходительства будутъ приглашать почтенную публику по пятницамъ, поить лимонадцемъ и кормить страшной скукой.

— А вы развѣ не будете занимать публику? спросила Ольга Ивановна.

— Куда намъ! Здѣшнія барыни такой народъ, что имъ нужно кого-нибудь посвѣжѣе насъ. А мы скоро запишемся въ одинъ цехъ съ мужьями. И онъ сдѣлалъ при этомъ такой жестъ, что Ольга Ивановна, взглянувши на Телепнева, немножко стѣснилась.

И много вещей въ такомъ вкусѣ говорилъ г. Битюковъ. Телепневъ съ любопытствомъ смотрѣлъ на него и думалъ: „Неужели это здѣсь считается хорошимъ тономъ? Вѣдь этотъ баринъ просто говоритъ неприличности.“ И ему стало какъ то совѣстно за хозяйку дома, которая, хотя я не очень поддерживала скабрезный разговоръ губернскаго льва, но за то и ни разу не остановила его; она точно привыкла къ этому.

— Я предлагаю, началъ Битюковъ, устроить такой клубъ, куда бы допускались только дѣвицы и дамы, а себя предложу въ старшины — охранять ихъ, аки евнухъ.

— Ахъ, полноте врать! перебила его наконецъ Ольга Ивановна.

Но Битюковъ ни мало не сконоузился, и до конца своего визита сказалъ еще съ десятукъ двусмысленностей.

— Пріѣзжайте же на губернаторскую скуку; мы какой-нибудь спектакль устроимъ. Генерала Кемниса заставимъ въ жгутикъ играть. Онъ пожалъ руку Ольги Ивановны и чуть-чуть кивнувъ головой Телепневу, разваливаясь, вышелъ.

— Хорошъ господинъ! проговорилъ Телепневъ, значительно взглянувши на Ольгу Ивановну.

— Избаловали наши барыни, отвѣтила она; онъ не такъ пошлъ, какъ кажется, просто напустилъ на себя такую манеру.

— Да зачѣмъ же ему позволяютъ все, что онъ вретъ? сказалъ довольно сильно Телепневъ, и даже взглянулъ такъ на Ольгу Ивановну, что она могла это принять на свой счетъ.

— Разъ позволили. Онъ очень близокъ къ дому губернатора и дѣлаетъ себѣ тамъ все, что хочетъ.

— Это странно. Мнѣ кажется, еслибъ его хоть разъ хорошенько осадить, онъ бы присмирѣлъ.

— Да ни одна порядочная женщина не позволитъ ему ничего, никакой дерзости; а перевоспитывать нельзя же человѣка.

— А развѣ пріятно слушать пошлости? Проговоривши эту тираду, Телепневъ остановился, взглянулъ на Ольгу Ивановну и прибавилъ — извините меня, я, можетъ быть, не имѣю права этого говорить.

— Почему же? Вѣдь мы здѣсь, въ провинціи, всѣ ужасно портимся: свѣжему человѣку многое можетъ показаться дикимъ.