В путь-дорогу! Том I

— Да, да… увидала и очень заинтересовалась. Отецъ ему разсказалъ обо мнѣ; я съ нимъ разговорилась… онъ былъ такой занимательный, говорилъ прекрасно, вездѣ у него проглядывало чувство, замѣчанія о заграничной жизни такія свѣтлыя… Я ему понравилась. На другой день я опять была у своихъ. Александръ прямо подходитъ ко мнѣ, беретъ меня за руку и говорить: вы будете моей женой: васъ самъ Богъ послалъ ко мигъ на встрѣчу, и потомъ все повторялъ: «какое сходство, Боже мой!..» и нѣсколько разъ спросилъ жш, точно ли я гувернантка? Все это меня ужасно поразило; я сперва думала, что онъ шутилъ. Прошло двѣ недѣли; Александръ продолжалъ говорить, что я одна спасу его, что наша встрѣча не случайная. И дѣйствительно, онъ привязался ко мнѣ… этого мало… онъ меня полюбилъ готовою любовью… Тогда еще я не могла этого хорошенько понять, но я видѣла чувство, я видѣла также, что онъ страдаетъ, что это человѣкъ съ разбитой душой. Чрезъ полгода я ему сказала, что иду за него замужъ. Хочешь ты знать мою полную исповѣдь, Борисъ? У меня не было къ нему страстной любви, и не могло быть. Онъ меня трогалъ и поражалъ, но это чувство было сродни тому, съ которымъ я относилась къ отцу… Голубчикъ мой, вотъ ты поживешь на свѣтѣ, ты узнаешь, что значитъ натура, молодость, гармонія силъ и надеждъ, черезъ это никакъ не перескочишь. Никогда женщина въ 20 лѣтъ не полюбитъ страстно человѣка, который годится ей въ отцы…

Она остановилась. Борисъ взглянулъ на нее, и ему точно хотѣлось что-то сказать.

— Что ты на меня смотришь? — спросила она. — Тебѣ кажется рѣзкимъ, не женственнымъ то, что я сейчасъ сказала? Это святая правда; она честнѣе напускныхъ чувствъ. А я все-таки вышла за Александра. Онъ меня увлекъ и тронулъ своей прекрасной, хотя дикой и сумасбродной, натурой. Я въ самомъ дѣлѣ была для него какимъ-то елеемъ, онъ оживалъ со мною; и когда я узнала повѣсть его любви — все мнѣ открылось. Ты помнишь, вчера какъ я пристально смотрѣла на портретъ твоей матери… Александра поразило мое сходство съ ней, по-крайней-мѣрѣ ему такъ казалось; потомъ, мое положеніе въ гувернанткахъ; все это дополняло образъ, который все еще жилъ у него въ сердцѣ, и онъ перенесъ на меня всю свою любовь; я, т. е. Софья Николаевна, для него почти не существовала во мнѣ жила для него другая женщина. Когда я это почувствовала, меня оно не оскорбляло, я не имѣла никакихъ требованій, мнѣ было жалко Александра; но хорошо жалко, это была почти любовь, но любовь теплой сестры, матери. Прежде, до встрѣчи съ Александромъ, я не жаждала любви, какъ многія русскія дѣвы, я не ожидала отъ жизни и отъ людей ничего крупнаго и не говорила: я отдамъ свое сердце только тогда, когда оно запылаешь страстью — нѣтъ! у меня былъ на это какой-то спокойный взглядъ, несмотря на то, что отецъ мой находилъ во мнѣ страстную натуру. Вотъ почему я и вышла за него.

— Дядя вамъ разсказывалъ про бабушку и папеньку? — спросилъ Борисъ.

— Онъ мнѣ разсказалъ про свою любовь до свадьбы… онъ каждый день обращался къ этому. Но о семействѣ онъ молчалъ; говорилъ, что у него нѣтъ связей, что онъ свободенъ. Когда я его спросила: будетъ ли его мать согласна на его бракъ, онъ отвѣтилъ: мать меня давно прогнала изъ дома.

— И однако онъ пріѣзжалъ сюда.

— Ты знаешь, какъ его приняла Пелагея Сергѣевна?

— Знаю, тетя.

— Вернувшись, онъ мнѣ ничего не сказалъ, точно будто ничего не произошло. Но ты видишь, какъ сильны были и въ немъ домашнія преданія; онъ долженъ былъ впередъ знать, что мать слышать не захочетъ о женитьбѣ на мнѣ: кто я такое въ глазахъ твоей бабушки? Я — отверженное созданіе, незаконная дочь… я мѣщанка…Но дядя твой весь былъ изъ странностей и увлеченій. У него было затаенное желаніе видѣть еще разъ тотъ домъ, гдѣ жила твоя мать, — я въ этомъ увѣрена. Онъ поѣхалъ сюда съ твоимъ отцомъ.

— Вы тогда видѣли папеньку?

— Нѣтъ, Александръ не познакомилъ его… и ты понимаешь почему. Скоро послѣ нашей свадьбы онъ страшно измѣнился… Точно, побывавши здѣсь, онъ привезъ съ собой образъ твоей матери, и совершенно охладѣлъ ко мнѣ. Меня это не поразило, мнѣ только стало еще вдвое жаль его. Я видѣла, что съ каждымъ днемъ онъ теряетъ то, что для него было во мнѣ дорого… исчезалъ призракъ, созданный имъ, и съ каждымъ днемъ онъ все слабѣлъ и слабѣлъ; подъ конецъ я замѣчала даже, что ему тяжело со мной, онъ хотѣлъ бы быть одинъ… не легко было и мнѣ! И такъ мы прожили цѣлый годъ. Тутъ я познакомилась съ твоимъ отцомъ; мы сошлись какъ-то вдругъ; намъ не нужно было объясняться: мы все знали и понимали. Я не знаю, кого мнѣ было болѣе жалко: Александра, или отца твоего; я видѣла передъ собою двѣ разбитыя жизни; а помочь ничѣмъ нельзя было. Ихъ отношенія были очень хороши. Въ то время, какъ твой отецъ жилъ въ Москвѣ, Александръ немножко посвѣжѣлъ; но послѣ него, черезъ мѣсяцъ, онъ умеръ воспаленіемъ легкихъ. Я тогда только съ новой силой почувствовала, что этотъ человѣкъ былъ мое любимое дитя, но не страстно любимый мужъ.

Борисъ, смотря на Софью Николаевну, думалъ то же самое.

— Съ папенькой вы переписывались? — спросилъ онъ.