В прыжке

– Тут сверху одежда, – Юаким протянул мне рюкзак, из которого торчал пакет.

Я предложил ему войти. Он кивнул и разулся. Оказываясь в новом доме, Юаким непременно оглядывается и мычит – что-то вроде: «Хм-м». Будто оценивает вкус тех, кто тут живет. Сейчас времени ему понадобилось всего ничего – совсем скоро он заявил, что дом у Берит с Карлом обставлен со вкусом. В комнате сидела Бертина, поэтому мы с Юакимом спустились в подвал. Ничего похожего на комнату там не было, а просто большое пустое помещение – хозяева не знали, подо что его приспособить. Оконца слишком маленькие, так что в случае пожара вряд ли вылезешь, особенно если попа толстая. Значит, спальню тут не устроишь. Берит уже много лет талдычила, чтобы сделать тут тренажерный зал, но у Карла на спорт, похоже, была аллергия, поэтому он настаивал на домашней пивоварне. Вот только идею эту, кроме папы, никто не поддерживал, а значит, теперь вообще ничего не выйдет.

Стульев в подвале не было, и я уселся на пол. Юаким предложил помедитировать – замычал и соединил кончики пальцев. Получилось не особо смешно, но мы засмеялись. Юаким читал в интернете про одного чувака по имени Будда Бой – он вроде как десять месяцев медитировал и все это время ничего не ел и не пил. Мы решили, что наверняка жульничал. В интернете вообще много всякого такого, что на правду не похоже. В школе сказали – в «Википедии», например, статьи кто угодно может редактировать, а ведь людям вообще доверять не стоит. Об этом и еще о медитации я довольно долго болтал, хоть и не ждал от себя такого. Но на то и причина есть. Если перестану говорить про интернет, медитацию и Будду Боя, придется, наверное, объяснять, что со мною случилось в школе.

Когда я уже повторял все по второму разу, Юаким сказал, что хотел бы вышить картинку с Будда Боем, а внизу подпись: «Хороша кашка, да мала чашка». Не уверен, что это было смешно, но на всякий случай засмеялся и, наверное, чуть переборщил, потому что чуть не задохнулся.

В помещении без мебели тишина какая-то более громкая. У каждого движения собственное эхо. Темы для разговоров у меня закончились. По крайней мере, не очень важные, такие, которые отдаляют мою настоящую жизнь. Наверное, мне надо все объяснить Юакиму. Но сперва сесть поудобнее, а то когда медитируешь на полу, все тело ломит. Может, это еще потому, что с утра-то я довольно долго просидел в шкафу. Будда Бой на моем месте, небось, такого и не заметил бы. Те, кто много медитирует, наверное, не обратили бы внимания, если бы их мама принялась разговаривать сама с собой в доме, который считает пустым. Медитируй я побольше – и не услышал бы, как она зашла ко мне в комнату и целую вечность стояла там. Я уж думал, меня обнаружит. Знай я раньше, что умею так ловко задерживать дыхание, – я бы и нырял почаще.

Юаким осмотрелся, но в пустой комнате мало чего увидишь. И я прекрасно понимал, что именно я должен ему рассказать.

– Сегодня я сто лет в шкафу просидел, – проговорил я. Наверное, как-то глупо.

– В наше время людям следовало бы почаще сидеть в шкафу, – одобрил Юаким.

– Тебе бы психотерапевтом работать.

– Ты это говоришь, потому что если бы мы не разговаривали, то могли бы пойти поиграть на компьютере.

– В спортзале… Ты был очень похож на папу… Он так же прыгнул.

– В смысле?

– В гостиной. Той ночью…

– А-а… Ясно.

Вот и поговорили. Как и убеждал меня психотерапевт, у меня за спиной будто бы висел тяжеленный рюкзак и с каждым произнесенным словом он становился на килограмм легче. Юаким рассказал, что на уроке норвежского Матильда задавала какие-то совершенно безумные вопросы. А я признался, что хочу домой.

– Ну, по крайней мере, мебели у вас там побольше, – поддержал меня Юаким, и его слова тихим эхом прокатились по подвалу.

Глава 13

Неужели мы всё делаем по какой-то определенной причине? Наверное, да. Но зачем я взял ту банку с краской, я и сам себе не могу объяснить. Сперва в школе у нас полгода простоял запертым спортзал, потом меняли панели на потолке в коридоре и классах, а сейчас им еще и красить приспичило.

Поблизости никого не было, значит, рабочие пошли обедать. Я подхватил банку, и синяя краска едва не расплескалась по полу. Класс наш стоял незапертый – это такой проект под названием «Доверие». Пододвинув к шкафу стул, я приоткрыл дверцу и взгромоздил банку на самый верх, на дверцу.

Как только я вышел из класса, прозвенел звонок. Я дождался, когда учитель вместе с одноклассниками протопает мимо. Настроение у него, похоже, было отменное: я слышал, как он шутливо обсуждает с нашими любителями футбола, как сыграли «Реал Мадрид». В классе все уже расселись по местам, разложили учебники и открыли пеналы. А учитель – ну да, он, как я и ожидал, направился к шкафу. Банка опрокинулась, и учителя залило синей краской.