В преддверии Нулевой Мировой войны

Самолет пошел на второй круг когда из стоящей недалеко высокой словно небоскреб башни выпало нечто с ярко-красными крыльями и неторопливо поплыло по воздуху в сторону султанского дворца. Летчик удивленно вскинул брови и почесал затылок. «Это что такое? Надо посмотреть. Жаль с собой фотоаппарата нет, чтобы сфотографировать турецкое инженерное «чудо»» Самолет отбомбился по второму разу, вызвав на территории дворца новую серию огненных разрывов и повернул в сторону турецкого крылатого чуда-юда. Приближаться близко летчик не стал. Урока, что предки способны удивить потомков, например, использовав неповоротливые орудия семнадцатого века в качестве зениток, хватило. Пилот поднес бинокль к глазам, а самолет пронесся на расстоянии сотни метров от летающего чуда. Увиденное потрясло его. Аппарат оказался копией дельтапланов Мастерграда но только без двигателя. Единое треугольное крыло, под ним, параллельно земле висит худой турок в алых шароварах. Рот широко раззявлен, орет что-то не слышимое из-за шума двигателя. На спине закреплен туго набитый мешок. Летчик сделал еще круг над средневековым дивайсом, сопроводив его до кромки моря. Неожиданно, когда самолет больше всего приблизился, турецкий дельтаплан взорвался, в один миг превратившись в огненный шар тут же опавший. «Бамм» — ударило по барабанным перепонкам. Дымящиеся обломки обрушились на землю, а в голубом небе над Стамбулом остался только мастерградский самолет. От неожиданности летчик втянул голову в плечи. «Этот самоубийца пытался охотиться на меня!» Запоздалый ледяной холодок пробежал по спине.

* * *

На зиму 1695 года основная часть войск, за исключением легкой конницы и гарнизонов крепостей и укреплений вновь ушла в Киев. Напугали осман изрядно. В столице Крымского ханства-Бахчисарае начались переговоры о мире. Шли пусть медленно, но достаточно успешно. Сам царь Петр с ближниками поспешил в Москву. Матушка, ее он любил, несмотря на все ухищрения мастерградских докторов, была при смерти. Чудо, что сумела протянуть на год больше чем в известной попаданцам истории. Как не спешил царь в Москву, как не понукал кучера, против природы не попрешь. Увидеть Наталью Кирилловну живой, попрощаться так и не сумел, не доехал семьдесят верст до столицы, как зарядили осенние, зябкие дожди и дороги превратились в сплошное болотистое месиво. Царский возок их преодолевал почти десять дней.

В ожидании приезда Петра Наталью Кирилловну не стали хоронить. Смерть матери, пусть и ожидаемую, он перенес крайне болезненно. Исхудал, почернел, глаза ввалились. Сразу после похорон царь приехал к жене в Преображенское, но даже ночевать не стал. Что произошло у них с Евдокией, не знал никто. Через полчаса после приезда выскочил с крыльца словно ошпаренный, прямо в лужу. В круглых глазах горит дикое бешенство, руки трясутся. Яростно крикнул кучеру: «Поехали!», от чего прикорнувший мужик чуть не упал с козлов и ввалился в кожаное нутро возка. Ночь Петр провел в мастерградском поселке в доме у зазнобы Марии Алексеевны.

После Рождества законную супругу Евдокию Федоровну увезли навечно в дальний северный монастырь на Валаам. На постриг. По весне, перед отбытием к действующей армии царь скромно обвенчался с бывшей любовницей Марией Алексеевной. Возражать никто не стал. Да и к чему? Армия довольна. Потери маленькие, добыча не просто большая а колоссальная. Служивое дворянство предвкушает получение за заслуги землицы в отвоеванном Диком Поле. Купечество не нарадуется подсчитывая прибыль от сотрудничества с мастерградцами. Простой народ доволен восстановлением старинного права Юрьева дня. Бояре, кто поухватистее сами участвуют в новомодных кумпанствах. А недовольные? Да кто их будет слушать после разгрома боярского заговора и стрелецкого восстания… Боязно…

* * *

Перед Новым годом бывший мэр Мастерграда Соловьев вышел за ворота тюрьмы свободным человеком. Свежий воздух улицы взбодрил, кожу лица защипало от легкого морозца. С затянутых тучами небес падал мелкий снег, по посыпанным усердными дворниками тротуарам двигались прохожие, но его никто не замечал. Старый, больной, в тюрьме он перенес инфаркт, никому не нужный человек, всего лишь тень себя того, прежнего. Властного, энергичного и знающего себе цену. В связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья его досрочно амнистировал новый Глава города — Чепанов. Роскошный особняк Соловьева реквизировали еще в далеком 1689 г. Жена погибла в покушении, друзья, которых было множество во времена успеха, отвернулись и не хотели даже слышать о нем. Единственная родственница-Оля, проживала с мужем в Москве. Так что жить ему было негде и не на что. Слава богу администрация вошла в положение бывшего заключенного. Предоставила койку в общежитии для рабочих-хроноаборигенов, назначило скромную пенсию. Обещали к лету предоставить однокомнатную квартиру во вновь строящемся доме.