В преддверии Нулевой Мировой войны

— Щиты поднять! — послышались разноголосые команды. Бойцы сбрасывали со спин щиты и поднимали над собой. Десяток секунд и коробки пехоты закрылись сверху стальной броней щитов. Первые ряды встали на колено, вторые остались стоять. Фузеи изготовились к стрельбе. Каре ощетинились сталью штыков. Справа от холма показалась развернувшаяся традиционным татарским полумесяцем кавалерия. Всего до десяти тысяч. Сходу бросились на неверных. Все гуще подымается пыль под копытами косматых коней. Александр поднял бинокль. Одетые в стеганные халаты и прадедовские кольчуги всаднику ощерили рты. Орут что-то неразличимое за расстоянием, крутят кривыми саблями. Большая часть с луками в руках, вот-вот метнут стрелы. Мелькают тюрбанные шлемы с бармицами, копья турецких сипахов. Он повернулся к артиллеристам и минометчикам. Застыли, ждут сигнала. На лицах волнение и нетерпение. Для многих — это первый бой. Рядом изготовились огнеметчики: последняя защита на случай если всадники все-же прорвутся к строю пехоты. Сейчас, волнуясь и азартно блестя глазами, они похожи на мальчишек. «Ничего, не подведут!» Резким движением Александр поднял руку и стремительно бросив ее вниз, крикнул:

— Огонь!

«Бах! Бах! Бах!» — почти одновременно глух бумкнуло позади. Через считанные мгновенья посредине орды распустились огненные цветы, оставляя после себя черные проплешины ям. Во все стороны полетели лошадиные туши и людские тела.

«Бабах!» — вдогонку рявкнули орудия мастерградцев. Облака шрапнели расцвели в небе над густой человеческой массой. Раскаленные куски металла рвали, пронзали насквозь покрытые древними кольчужками а то и просто стеганными халатами тела.

Артиллерия и минометы стреляли с максимальной скоростью, но орда неся большие потери продолжала рваться вперед. Сердце застучало молотом в груди. Когда на тебя несутся тысячи лошадей, это страшно! Кажется, ничем не остановишь визжащую, пыльную, сверкающую искорками сабель лавину. Орда приблизилась на дистанцию огня из фузей. Один за другим ровные прямоугольники пехоты окутались пороховым дымом. В глубине строя видно шевеление: бойцы передают заряженные фузеи тем, кто стоит впереди. И еще залп! И еще! Напоровшиеся на маленькую свинцовую пилюлю степные всадники падали целыми рядами. Это не мешает им на всем скаку посылать стрелы в ненавистных гяуров. Сначала редкий, но с каждым мигом все более частый барабанный стук стрел по вскинутым вверх стальным щитам.

Окутавшись пороховым дымом рявкают картечью орудия гвардейских полков. Дым заволок позицию артиллеристов. Через считанные секунды орудия вновь оглушительно выплюнули подарки татарам. Впереди завал из людских и конских трупов: бились упавшие лошади, множество неподвижных и еще дергающихся человеческих тел валяется на разбитой ордой до черноты земле. Бежит взбесившаяся лошадь равно топча и конские и человеческие тела. Мертвый татарин зацепился ногой за стремя, лошадь тащит тело за собой. Ему уже все равно…

Орда не выдержала огня, рванула назад. А вот теперь самое время казачков. Любимая забава конников рубить бегущих! Махнули бунчуками полковники. Казачьи сотни с гиканьем бросились в галоп за удирающим противником. Рядом с дикими криками мчатся калмыки. У холма нагнали, лошади у татар устали, куда им соревноваться со свежими! Приотставший крымец оглядывается, в глазах предсмертная тоска, пытается уклонится. Тщетно. Скакавший впереди казак в богатой шапке блеснув саблей высоко в воздухе, страшным, неуловимым для глаз движением, весь упав наперед, с левого плеча наискось развалил до пояса.

Побили? Побили! Александр торжествующе поднял руки над головой. Плотные коробки оснащенной и обученной мастерградцами пехоты дружно взрываются торжествующим: «Виват!»

Петр на лошади в неотличимом от бойцов стальном доспехе. Если бы не рост, не признать. Глаза горят диким восторгом. Спрыгнув с коня скидывает с головы шлем, порывисто прижимает к металлической груди Александра:

— Други! Спасибо! От всей Руси спасибо!

Перед постепенно выцветавшими на южном жарком солнце холмами войско остановилось на большой привал. Там же пообедали и передохнули, ожидая, когда закончится полуденная жара. До летней еще далеко, но и этой для северного человека хватало. Лишь во второй половине дня пехотные и конные полки обогнули укрывавшие Азов возвышенности. Безветренно. Солнце палит, отражается в спокойной воде залива, который в будущем назовут Таганрогским. Над степью надменно возвышаются серо-желтые каменные стены крепости, круглые зубчатые башни и тонкие, увенчанные полумесяцами шпили минаретов. Из сожженного накануне турками посада все еще подымаются в бездонно синее небо отдельные дымки. Подальше от берега, чтобы не заходить на мелководье и не попытались взять на абордаж — стоят на якоре громады многопушечных турецких кораблей. Недавно подвезли из Крыма подкрепление: тысячу янычар.

Петр остановил коня, словно зачарованный рассматривает диковинный город, темные усики торчком. Все как в детских сказках. Осталось только совершить подвиг и прославить собственное имя в веках…