В полночь упадет звезда

– Еще бы не знать! Будь жив, Благодан! – Олег приветливо кивнул, и никто, кроме Брюнхильд, не догадывался, как болезненно у него при этом сжалось сердце. – За моря сходил, теперь дома за дела принялся? Что, женил сынка-то? – Князь вопросительно взглянул на Семигостя.

– Покуда нет… – мнимо безразлично ответил Семигость. – До того похода вроде молод был, а теперь нам не всякая невеста сгодится. Сынок мой так себя показал, что нам нужна самая лучшая…

– Чтобы была красотой красна до ростом высока? – весело произнес Олег, намекая на сказания. – Лицо-то у ней бы было как белый снег?

– Очи у ней да были как у сокола, – со смехом подхватил Семигость. – Брови черны у ней были б, как два соболя…

– А реснички у ней, как два чистых бобра! – в один голос докончили они и дружно засмеялись.

– Уж мы с тобой знаем, какой должна быть невеста! – добавил Олег и слегка похлопал Семигостя по плечу, намекая на их возраст и опыт. – Станем выбирать – не оплошаем!

– Да у меня и отрок будет ей под стать! – Семигость кивнул на Благодана. – Наш купец доброго товара не опозорит!

Три лета назад Семигость собрал для Благодана дружину из трех десятков отроков, с которой тот и отправился на Хазарское море в числе Олеговой рати. Назад из них возвратилась лишь половина, зато привезли богатую добычу: расписные и серебряные чаши, блюда, кувшины, светильники, стеклянные кубки, шелковые одежды, серебряные ногаты, самоцветные бусы, кольчуги и шлемы, каких не делали на Руси. Благодана этот поход очень прославил: он показал себя и отважным, и удачливым, и добыча его красноречиво подтверждала и то, и другое. Особенно при том, что сын самого князя не вернулся с берегов Итиля. Встречать знатных гостей Благодан вышел в синем, под цвет глаз, сарацинском кафтане, в ухе у него была золотая серьга с подвеской из лилового прозрачного камня. Сильный загар, когда кожа делается темнее бровей, отличала его, как и других участников того похода, от сидевших дома. Горыня раньше не встречала Благодана, но сейчас мигом выделила его в толпе Семигостевой чади – некие признаки роднили его с людьми Амунда, которых она видела в Плеснецке по возвращении от сарацин.

А еще она отметила, что он волнуется, хоть и не подает вида. Благодан учтиво поклонился Олегу, потом Брюнхильд; на лице его отражалось смятение и удовольствие.

– Всякую зиму князь свою землю обходит, будто солнышко красное! – сказал он Брюнхильд. – А теперь и ты с ним, будто зоренькая ясная!

– Где солнце, там и заря-зареница! – Брюнхильд улыбнулась ему. – Как же мне от батюшки отстать!

И невольно задержала взгляд на его глазах – они притягивали своей неправдоподобной синевой, которая благодаря загоревшему за теплыми морями лицу делалась еще заметнее. Впечатление было настолько сильное, что Брюнхильд невольно рассмеялась. Благодан располагающе улыбнулся ей, сверкая белыми зубами: он знал о чудной силе своих глаз, и, как отметила Горыня, рассчитывал на нее. Золотистые брови на смуглом лице, синие глаза и белые зубы придавали яркости его довольно заурядным чертам, а богатый наряд и уверенная повадка довершали образ удальца и красавца. Наверное, минувшей осенью все здешние девки с ума посходили, отметила про себя Горыня. Но сам Благодан после похода метил выше…

– Ясное дело, что батюшка с тобой расставаться не хочет! – Он чуть заметно подмигнул Брюнхильд. – Кто на тебя взглянет, у того сердце веселится. Знать бы заранее, что ты тоже в гощение пойдешь, мы бы и для тебя дары приготовили достойные. Но уж что есть, тем и кланяемся.

Благодан сделал знак отроку, и к ним поднесли сорочок лисьих шкур, нанизанных на кольца из ивовых прутьев.

– Вот тебе наша дань! Ты куда пришла, сразу всех в полон взяла!

– У меня для этого дева-волот имеется! – Брюнхильд со смехом указала на Горыню. – Она коли захочет, любую рать одна побьет.

– Дева знатная! – с уважением согласился Благодан, оглядев Горыню. – Я вроде нее только одного человека видал – Амунда плеснецкого, да вот еще того буртаса, что он в степи у переволоки на боище одолел. Было б у тебя таких голов десять-двенадцать, и ты могла бы в поле полевать!

– За дар тебе спасибо, – Брюнхильд улыбнулась. – Пришли ко мне сестер твоих, я им отдарюсь.

Горыня заметила, как при последних словах Брюнхильд по лицу Благодана пробежала тень: он рассчитывал на другое. Если бы Брюнхильд, дева, поднесла дар отроку, это уже было бы мало что не обручение. Но она была не так проста, чтобы попасть на уловку, а к тому же с детства привыкла к мысли, что очень многие на нее смотрят как на дичь. И училась сама быть ловцом.