В опасности

Я дохожу до самой воды, ровной и унылой, а вокруг до самых домов простираются однообразные и тяжелые пески Маргита. Кабинки на пляже очень милые. Все они окрашены в разные цвета, возможно, встретившимися мне студентами-художниками. Со стороны моря ползет плотное облако тумана.

Дадут ли они Киту спать? Допрашивали ли его всю ночь? Я представляю, что теперь Моретти, всегда выглядящий усталым, станет работать без устали. Проведя шестнадцать часов с заключенным под стражу подозреваемым, он станет держаться так, словно может пахать без остановки.

Я устраиваюсь на окружающем гавань моле. Не хочется мне говорить с женой Кита, и не смогу я на нее смотреть. Меня от нее воротит. После того, что он совершил, жила с ним под одной крышей.

На краю мола стоит направленная в туман старая пушка, словно в любой момент появится корабль. Не могу припомнить, кто вторгался с этого побережья. Вместе с пушкой я гляжу на хлопья тумана, слушаю плеск волн об остов и жду, пока покажется бушприт.

Что бы теперь ни случилось, я все же смогу наказать убийцу. Смогу вывезти его собаку в лес и там бросить. Смогу забрать его сыновей из школы. Привет, я подруга вашей мамы, не хотите по дороге домой съесть по мороженому? Кит никогда не узнает, живы дети или нет или куда они исчезли.

Я сажусь в автобус, едущий на юг, к Рамсгиту. Когда я иду по проходу, он начинает движение, и с обеих сторон уплывают назад лавки и домишки Маргита.

Мать Наташи Дентон живет в небольшом районе недалеко от главной улицы. Дома представляют собой небольшие белые отштукатуренные коробки с низкими керамическими крышами. На ветру изгибаются бурые всклокоченные пальмы. Тут и там торчат телеантенны.

Дверь открывает Наташа, и я сразу же оказываюсь как во сне, возникнув у нее на пороге так далеко от места, где она живет. Она смотрит куда-то на крышу за моей спиной.

– Пойду пальто возьму. Не хочу, чтобы мать слушала, – кивает Наташа в глубь дома.

Она молчит, пока мы не заходим за угол.

– После того, как вы приходили, я залезла к нему в телефон. Я едва ему не проговорилась, хотела извиниться. Дом обыскивать мне не пришлось, полиция его уже проверяла несколько недель назад. Они там все перевернули вверх дном.

Мальчишки любили играть с отставшей плиткой в ванной. Когда ее отодвигаешь, то под ней видно маленькое углубление, вроде пещеры. Полиция об этом не знала. Я почти убедила себя не лезть туда, и прождала весь день, прежде чем посмотрела. Там были фотографии Рэйчел.

Я отнесла их в дом к подруге, прежде чем стала его расспрашивать. Умно, да? Я думала, что он может попытаться их сжечь. Кит расплакался, сказал, что у них был роман, но он ее не трогал и не знает, кто это сделал. Муж сказал, что любит ее. Спросил, позвоню ли я в полицию, а я ответила, что нет, и все из-за ребят, а потом он ушел на работу, и я вызвала полицию.

– А вы его раньше подозревали?

– Нет. Вы так на нее похожи. Когда я вот сейчас вас увидела, мне показалось, что вы и есть Рэйчел. Я решила, что вы явились отомстить мне.

– Сестра бы не стала вам мстить.

– Ой, а, по-моему, стала бы, – говорит она. – Она бы в ярость пришла.

– А Кит где-нибудь на фотографиях был?

– Нет. Я спросила, может, он их украл, а он ответил, что нет. Он очень разозлился, когда я на это намекнула. Мы сидели на кухне, и я, помню, смотрела на ножи и думала, как бы он меня не пырнул. Из-за меня бы он так не завелся.

– А раньше он вел себя агрессивно?

– Нет, но он очень вспыльчивый.

Я думала рассказать ей, что он меня ударил, но это, похоже, не нужно. Ее уже и так от него воротит.

– Ничего больше не припомните?

– Когда мы услышали об убийстве, он меня спросил, когда я в последний раз виделась с Рэйчел. Мы только разминулись на канале, но ему хотелось все знать. В чем она была одета, что говорила, куда шла. Мне показалось, что он в шоке.

Мимо нас проходит женщина с коляской. Когда она удаляется, Наташа произносит:

– Нам придется сменить фамилию. Я не хочу, чтобы ребята росли со всем этим.

– Наверное, стоит.

Я не уверена, что смогу выбраться из их района, так что она провожает меня до главной улицы, словно по лабиринту. Я жду автобуса на Маргит. Наташа сказала мне, что собирается переезжать, может, даже за границу, и все из-за сыновей. Интересно, она хоть чуточку волнуется или нет? У меня не создалось впечатления, что она прямо-таки счастлива, но теперь она сможет начать все с начала и найти другую, лучшую жизнь. Обычные обязательства над ней больше не довлеют. Я представляю, как она несколько недель размышляла. Это все? И вот так все и продолжит крутиться? Но теперь есть ответ – нет, не все.

Глава 46

На следующее утро я на поезде возвращаюсь в Лондон. То, что ночью выглядело таинственным, как в книжке (амбары, деревья), теперь стало промокшим, истонченным и бесцветным. Поля однообразны, краска на домах слилась с сереньким небом. Как только проезжаем Фавершам, я звоню Льюису.

– Жена Кита считает, что это его рук дело, – говорю я.

– Да, именно так. Похоже, что мы предъявим ему обвинение, Нора.