В океане. Повесть

- Нет, Сергей Никитич, не могу, - с искренним сожалением сказала Таня. - Никак не могу, Сергей Никитич, - повторила она грустно, но твердо. - Голова смертельно болит. Я и в город из-за этого не пойду.

- В город не идти - правильное решение, - сказал Агеев, мрачнея. - А вот съездить за город, так сказать, на лоно природы - полный резон. Я сейчас доктору нашему просигналю, он вам от головы порошок даст. Точно - побледнели вы что-то…

- Спасибо, Сергей Никитич, не нужно. Лучше пойду прилягу. А потом чай командирам нужно готовить.

Агеев не настаивал - никогда не навязывал кому-либо свои личные желания и вкусы.

Внизу, недалеко от сходней, уже стояла машина. Молодой человек в штатском костюме, сотрудник нашего посольства, рассаживал едущих в экскурсию моряков.

Но Агееву расхотелось ехать. Когда узнал об экскурсии - решил присоединиться: после того как уговорился с Таней, придя обменять книги, что поедет она. А теперь не та получилась компания, в которой рассчитывал провести время… В нерешительности мичман стоял рядом с Фроловым…

- Чудное все-таки дело! - Фролов взглянул на боевого друга, приподнял недоуменно плечи. - Кому же все-таки он моргал?

- Кто моргал? - вышел из задумчивости мичман.

- Маячил тут какой-то на пирсе, подмигивал на бак. В шляпе, с сигарой.

- А на баке кто был? - Агеев выпрямился, пристально смотрел на Фролова.

- Тихон Матвеевич, старший механик, один только и был.

- И что - он видел, что мигают ему?

- Да, похоже, не ему мигали. Я, Сергей Никитич, сам не пойму… А только я да Тихон Матвеевич здесь стояли, никого больше не было…

- Спросил ты его - ему ли мигают?

- Спросил… Да он психанул в ответ, обиделся, верно… А стоял в расстроенных чувствах, пот платком утирал.

- Так, - сказал мичман. Четко ответил на приветствие Жукова, торопливо подходившего к ним. - Едем, стало быть, в музей Грига?

- Нет, у нас курс другой. Хотим по Бергену подрейфовать. В смысле музыки, Сергей Никитич, сами знаете - мне на ухо медведь наступил.

- То-то ты песни на доке распеваешь! - бросил мичман, порывисто сбегая по трапу.

Направляясь к машине, он отдал честь Андросову, наблюдавшему за посадкой.

- И вы, товарищ капитан третьего ранга, с нами?

- Нет, мичман, к сожалению, не могу. Капитан первого ранга в отсутствии, нужно мне его дождаться.

- Прошу разрешения? - сказал Агеев, взявшись за дверцу машины.

Еще с палубы ледокола разглядел он грузную фигуру старшего механика, вслед за штурманом Курнаковым входившего в машину,

- Скорее сюда садитесь, не задерживайте, мичман! - услужливо подвинулся на сиденье Тихон Матвеевич. В его голосе послышалась Агееву искренняя, непонятная радость. И мичман шагнул в машину, опустился на сиденье бочком между тучным старшим механиком и костлявым начальником штаба.

Увидел из окна, как Глафира Львовна, нарядно одетая, направлявшаяся к машине, внезапно, как бы в недоумении, остановилась. Осторожно обогнув Глафиру Львовну, Дима Фролов - самоуверенный, стройный - зашагал по набережной между двумя моряками.

«Значит, не пошла в город Татьяна Петровна… И с чего это головы так часто болят у девчат? - подумал Агеев. - Какая, однако, у нее ясная, хорошая улыбка, есть же такие девушки на свете».

Он совсем было пришел в хорошее настроение - и опять внутренне напрягся, взглянул искоса на Тихона Матвеевича, со вздохом облегчения откинувшегося на сиденье.

Глава шестнадцатая ИНСТРУМЕНТ ВЕЛИКОГО ГРИГА

Крепкие запахи порта овевали их - запахи рыбьего жира и морской волны с чуть ощутимым горьковатым привкусом дегтя.

Они миновали рыбный рынок, обширный квартал навесов, лотков, заваленных свежей, соленой, копченой рыбой, ряды бочонков и садков.

Машина свернула на улицу, параллельную заливу. Было занятно смотреть на все эти взбегающие в гору острокрышие, окрашенные в красное и желтое дома, на прикрытые полосатыми тентами витрины магазинов с огромными, почерневшими от времени фамилиями их владельцев.

По мостовой чинно катили велосипедисты. Тротуарами шли пешеходы в странно пестрых костюмах. Под шляпами темнели стекла дымчатых очков. Вот прошел молодой человек в клетчатой, распахнутой на груди ковбойке, в замшевых, обнажавших загорелые колени трусах. Рядом девушка в коротком платье, в больших очках, с ремешком фотоаппарата через плечо.

Машина вырвалась на гребень горы. Блеснула сбоку синяя, глубоко лежащая вода. И вот развернулась под ногами панорама извилистых, жмущихся друг к другу переулков, а ниже длинные линии портовых зданий. Белые лайнеры и черные транспорты высились над мелкотой разбежавшихся по рейду развернутых парусов.

- Из Гамбурга и Гулля, из Нью-Йорка и со Средиземного моря каждое лето выбрасывают сюда корабли десятки тысяч туристов, - сказал задумчиво Курнаков. - Вон они заполнили улицы Бергена. Кстати, товарищи, не оскандалимся мы без языка? Я, правда, немного владею английским.

- А я десяток норвежских фраз кое-как смастерю, если нужно, - откликнулся Агеев.