В ней жила птица

 Сидеть в доме было невыносимо. В шкафу нашел две фляжки коньяка, сунул их в портфель. Проверил кошелек. Деньги на месте. Зачем проверял, не понятно. Не Анечка же их могла взять? А врачи и следователь всегда были на виду.

 Подтянул поясной ремень, доверху застегнул молнию на куртке, крепко зашнуровал ботинки,  словно собирался в дальний поход.  Ключей нигде не нашел, входную дверь просто плотно прикрыл.  Полиция! Хоть бы дачу опечатали. Заходи, кто хочет, бери что хочешь. А тут Моне… чтоб он провалился.

 Вышел на дорогу и через лес, спотыкаясь впотьмах, пошел к станции.

 Больница в Куровское оказалась  на краю города. Но не возле станции, а  с противоположной стороны. Шагать пришлось долго. Сокольников даже не спросил, как проехать до больницы на автобусе.  Снег сыпал и сыпал, наметая огромные сугробы. Наконец, по припаркованным каретам скорой помощи понял, что у цели.

В приемном покое никого из персонала не оказалось, в справочной тоже. Сел рядом с окном на стул. Напротив, на широкой скамье под чахлой пальмой лежал бомж, тихо  стонал в  нечесаную бороду. На соседней лавке сидела женщина, тоже бомжеватого вида, с полотенцем на голове.

 Не заметил, как задремал. Кажется, даже приснился какой-то сон. Его окликнула пожилая медсестра в синем мятом халате и вязаном берете. Назвал фамилию Анечки. Медсестра долго водила пальцем по журналу, потом громко сообщила:

 -В реанимации. Состояние тяжелое.

 -А когда… Когда  будет известно что-то более конкретное?

 -Завтра приходите или позвоните.

 -Завтра. А раньше?

 -Мы тут не Кашпировские, предвидеть ничего не можем.

 -А Кашпировские могут?– задал неуместный вопрос Сокольников.

 Медсестра только пожала плечами.

 Долго бродил по городу, затем сидел в обычном провинциальном кабаке. Под блатные, тянущие жилы и душу песни ковырял вилкой селедку,  пил явно паленую водку. Заведение закрылось только под утро. Все это время Сокольников томился вопросом: зачем подставила его Анечка?

 Вернулся в больницу часов в семь. Бомж по-прежнему спал под пальмой. Скамейка рядом  была свободна.  Пристроился,  тут же отключился. Разбудили громкие голоса. Кого-то тащили на носилках, а пациент кричал и ругался матом на санитаров. Часы показывали начало десятого. Дежурная в справочной сменилась. В окошке сидела толстая тетка в ватнике, пила чай с баранками. Она собирала ладонью крошки со столика, отправляла себе в вульгарно накрашенный рот. Поинтересовался о состоянии здоровья девушки, которую накануне определили в реанимацию.

 -Крупная такая? С чем поступила?

 -С отравлением, – уточнил Сокольников.

 -Умерла.

 -Как?!

 -Как здесь люди умирают? Тихо. Оформляйте документы, тело из морга можете забрать завтра. Вы же родственник?

 На ватных ногах отошел в сторону, сел на голову бомжу. Тот застонал. Это конец! Теперь засудят. Не могла в другом месте танец гейши исполнить!

 Он видел перед собой мир и не видел. Пошатываясь, дошел до выхода, открыл дверь, втянул носом  воздух,  насыщенный корвалолом и еще какой-то медицинской дрянью. Достал из портфеля флягу коньяка. Не обращая ни на кого внимания, влил в себя полбутылки. Сзади хлопнула дверь.

 -Коньяк по утрам – признак последней стадии алкоголизма.

 Поперхнулся. На него смотрели острые птичьи Аничкины глаза. На плечи было наброшено синее драное пальто. Открыл рот, не зная, что сказать.

 -Давай зайдем внутрь, а то я точно умру. От холода.

 Не убирая бутылки, вернулся с Анечкой в больницу.

 -Ты же… умерла. Мне тетка сказала.

 -Плюнь на нее. Наверное, с кем-то перепутала.

 Сделал еще пару глотков. Мысли начали приходить в порядок. Отчаяние чередовалось со злостью.

 -Зачем ты это сделала?

 -А-а.  Долго объяснять, –  рассмеялась она своим дурацким, непонятным смехом от которого у Сокольникова сделалось холодно в животе.

 -Ты же меня под монастырь могла подвести!

 -Ага, обо мне, значит, не подумал, только о себе.

 -Это же ты все придумала и исполнила, а не я!– закричал Сокольников на всю клинику. – Как ты могла?! Хочешь на тот свет? Пожалуйста, но я-то здесь причем?

 -Да ни при чем ты, успокойся. Ну, понимаешь, у меня такое состояние…

 -Стерва! Опять решила меня поиметь. Раньше пользовалась, как половой тряпкой и теперь! Под руку попался. Конечно, разве можно упускать такой случай!

 -Прости, Сокольников.

 Анечка неожиданно опустилась перед ним на колени.

 -Прости, мне очень плохо.

 -Да пропади ты пропадом со своим припадочным дипломатом!

 Из каморки выползла медсестра.

 -Что здесь происходит, почему шум в больнице?

 -А ты вообще иди к черту!– оскалился на нее Сокольников. – Чтоб ты баранками своими подавилась!

 Размахнулся, швырнул в сторону тетки недопитую коньячную флягу. Бутылка разлетелась об угол стены, накрыв осколками весь приемный покой. Медсестра захлопала руками по толстым бокам:

 -Полиция!

 Сокольников ухватил  все еще стоявшую на коленях Анечку за воротник.

 -Видеть тебя не хочу, не птица ты, жаба.

 Пнул входную дверь, выскочил на улицу. Полез, не глядя, через сугробы. Выбрался на дорогу у приземистого серого здания, из которого выносили гроб. Сплюнул, перекрестился, направился в другую сторону. Гадость, кругом гадость.