В начале всех миров

Время писать заклятье, моя хорошая…
Стены уже осыпались желтым крошевом,
Буря у двери, кто же теперь поможет нам?
Рыцари вымерли, псы убежали в лес.

Леди Изольда прозвана Златовласкою,
Магия песни и силы воды подвластны ей,
В сердце ее, по секрету мне было сказано,
Юный Тристан и еще ледяной дворец.

Леди Изольда двери скрепит засовами,
Выйдет на битву, хрупкая, невесомая,
Звонко и властно произнесет лишь слово, и
Буря смирится, стихнет и повернет.

Чем же тебя нам благодарить, кудесница?
Есть в королевском замке под старой лестницей
Зелье, враз исцеляющее болезни все,
От одного глотка твоя боль уйдет.

Все повторяется, в целом, без изменения,
Леди, тебя опоили Любовным Зелием,
Люди не врут, и оно может быть спасением:
Зелье исцелит старые раны,
Но

Вместо Тристана и ледяного замка, там,
В сердце твоем, незваным да и неназванным,
Змей обретется, властный, жестокий, ласковый,
Станет тебе покоем морское дно.

Питер Паркер

Она смотрит с отчаяньем, говорит: «Ведь это же ад
нескончаемый, Пит, кошмарный, подсвеченный
лабиринт, дороги на волю нет, беги не беги.

Карусель воплощений, куда там Сансаре?»

Полувздох-полустон, под ребрами горячо: «Как ты
все это терпишь?» – И плачет ему в плечо. Солнце
только взошло, и неплохо б поспать еще. Двадцать
с лишним в секунду, и сцена ждет.

Свет зажжен, Пит садится в кровати.

Все расписано: время рожденья и смерть,
неизменный костюм, имя в паспорте USA. Питер
Паркер: шатен, белокурый, почти брюнет. Та, что
с ним, была рыжей, блондинкой, – их больше нет.

Погибают, уходят, их долго, но забывают.

Его создали разом и насовсем, в клетке пленок,
макулатуры и микросхем, в сердце жаждущей
зрелищ, надежнейшей из систем, в череде новых
шансов, врагов, музыкальных тем, —

Продаваемый комикс, раскрученный бренд, сценарий.

В цифровых и бумажных рамках, внутри сети,
Как ребенок, как неисправимый псих,
Он упрямо проходит прописанные пути,
Верит, будто однажды он сможет его спасти,

Среди всех вероятностей будет одна такая.

Бела, как снег, румяна, как кровь

И она отправилась в потайную комнату,

куда никто никогда не входил, и приготовила там

ядовитое-преядовитое яблоко. Было оно снаружи

очень красивое, и всякому, кто б увидел его,

захотелось бы его съесть, но кто съел

хотя бы кусочек его, тот непременно бы умер, (с)

«Белоснежка», Братья Гримм