В ловушке

– Да, именно так, – уже через пару часов говорила Александра Борису Львовичу. – Я хочу переехать туда навсегда. Получить ПМЖ, а затем гражданство. И мне нужны все мои документы. Абсолютно все! Я пока не знаю, что из них понадобится.

– Давай я тебе все оформлю…

– Нет.

Пора взрослеть. Она больше не нуждается ни в опеке, ни в опекунах!

Борис Львович ненадолго исчез и появился с папкой в руках. Но так и держал её в руках, словно не хотел отдавать. На обычно бесстрастном лице сейчас отражалась целая гамма эмоций. Некоторые были Александре совсем непонятны, но сомнение и неуверенность она уловила. Это что же, он считает, что она сама неспособна справиться даже с такой пустяковой задачей? Да она открыла свой бизнес! В чужой стране, не зная толком местного языка и обходясь только английским. Хорошим, правда, английским – изучала на Мальте. Всё детство каждое лето уезжала в специализированную школу, с полным погружением. И всё же…

Александра поднялась с места и сама взяла папку из рук Бориса Львовича.

– Я справлюсь, – с улыбкой сказала она.

– Послушай, Саша. Нам нужно поговорить. Это важно и серьёзно.

Ну конечно! Сейчас он начнёт отговаривать её от переезда. Да только бесполезно. Здесь у неё ничего не осталось – ничего и никого. А от того, кто остался, лучше держаться подальше.

– Хорошо, Борис Львович. Мы поговорим о важном и серьезном, раз вы настаиваете. Но не сегодня. У меня был трудный день, извините. Я вам позвоню. До свидания.

Александра развернулась и вышла из кабинета.

Вернувшись в отель, она бросила папку на тумбочку, долго отмокала в ванне, растирая по щекам слёзы вперемешку с тушью. Улеглась в кровать, лениво пощёлкала кнопками пульта, проглядывая телеканалы. Но зацепиться ни за что не получалось.

Александра выключила телевизор и покосилась на папку. Посмотреть, что ли? Все равно заняться нечем. Взяла папку в руки и, поудобнее устроившись в кровати, стала перебирать документы…

А через несколько минут застыла, глядя в одну точку. Простые слова, а смысл никак не улавливался. «Свидетельство об усыновлении (удочерении)». То есть… она не родная дочь своих родителей, и они от неё это скрывали? Александра потянулась за телефоном и набрала номер.

– Борис Львович, – сказала она тихо. – Я думаю, нам действительно стоит поговорить.

– Где ты сейчас? – он явно понимал, о чём будет разговор.

Она назвала отель.

– Хорошо, – донеслось из трубки. – Жди меня в ресторанчике при отеле. Буду через час.

Весь час Александра металась по комнате, словно дикий зверь по клетке. Она уже не понимала, что думает и что чувствует. Мысли и ощущения нахлынули разом, затопив сознание. Горькая, по-детски жгучая обида на родителей, утаивших от нее правду, немыслимое облегчение, буйная, на грани сумасшествия радость, невесть откуда взявшаяся злость смешались в дикий коктейль. И он ударил в голову, перевернул весь мир вверх ногами. А может, наоборот? Мир встал, наконец, с головы на ноги, и все разложилось по полочкам, заняло свои законные места? Ведь именно в этом, новом мире то, что происходило и происходит между ней и Константином совсем не порочно, недопустимо и бесстыдно, а правильно, естественно и прекрасно. Потому что он ей не брат! И всё, что казалось немыслимым, невозможным – возможно!

Александра рухнула в кресло, прижав руки к груди, в которой рвано и быстро бухало сердце. Колотилось так, будто хотело выпрыгнуть наружу. Воспоминания, стыдливо затолканные в самый дальний уголок сознания, как недостойные, запретные, потихоньку выбирались наружу. Накатывались одно на другое, словно волны. И не было теперь никакой необходимости отказываться от них… Напротив, можно было перебирать их, как сокровища, редкие и оттого драгоценные. Перебирать и наслаждаться каждым.

…Она прижимается к нему плечом, а он касается её, гладит по волосам, и его пальцы едва заметно подрагивают. От этих касаний, легких, почти невесомых, кружится голова и сладко обмирает внутри. Сладко и умопомрачительно приятно… И она старается не двигаться, затихнуть… Чтобы он не опомнился. И не убрал свою руку…

«Даже школьники уже бы просекли, как ты на нее пялишься, – доносится из темноты сада насмешливый голос Демидова. – Совсем не по-родственному. Она хоть в курсе?»

Константин молчит, не отрицает. И чем дольше он молчит, тем сильнее у нее колотится сердце, тем сильней от веселого ужаса сводит живот…

«Я чертовски скучал по тебе, Алька. Ты не представляешь»

И его горячие губы прижимаются нежной коже на внутренней стороне запястья… Интимный поцелуй, ужасно интимный и сводящий с ума. И она плавится, тает, погружаясь в обжигающий чувственный дурман …

Вслед за дурманом перед глазами всплыло миловидное личико с ямочками на щеках. И это подействовало на Александру, словно ведро ледяной воды, вылитое на голову. Разом отрезвило. Александра вскочила с кресла, собралась с мыслями и спустилась в ресторан.