В ловушке

И эта любовь, это стремление отца защитить, скрыв, что она ему не родная, уберечь от любых неприятностей – едва не сломали ей жизнь.

Александра усмехнулась. Благими намерениями выстлана дорога известно куда… Не очень приятно чувствовать себя ненормальной, которая влюбилась в собственного брата и не мыслит рядом с собой никакого другого мужчину, кроме него. Хотя у них нет никакого будущего. Вернее, не было, пока она не узнала правду.

– И что же, если бы я не потребовала все документы, – заговорила, наконец, Александра. – То вы никогда не сказали бы мне, что я приемная дочь?

– Скорее всего, нет, – отозвался Борис Львович. – Твой отец не оставлял таких распоряжений.

Все ясно.

Они проговорили с Борисом Львовичем еще около пятнадцати минут. Александра по-деловому спрашивала об обстоятельствах усыновления, он обстоятельно отвечал. И, как только она выяснила всё, что ей было интересно, она закончила разговор, прекрасно понимая, что эта встреча – последняя. Незачем ей видеться с человеком, которому она доверяла безусловно, безоговорочно, и который ей не собирался говорить правды, потому что «не было никаких распоряжений». Нет, она понимала, что он преданный хороший юрист, и выполняет лишь то, что сказано. И всё же видеть его больше не хотела.

Александра встала из-за стола, попрощалась и ушла, оставив за спиной старого юриста и тарелку так и нетронутых пирожных. Ее любимых.

* * *

В эту ночь уснуть она не смогла. Ворочалась с боку на бок, в сотый раз перечитывала казённые строчки затёртого свидетельства. А утром, наскоро умывшись и припудрившись, поехала в больницу. В палате Константина не оказалось.

– Они гулять пошли, – сказала медсестра, деловито меняющая белье на кровати. – Врач разрешил. Погода-то сегодня хорошая.

Александра усмехнулась про себя. Какое подобострастие – «они». Прямо как в поместье века эдак девятнадцатого.

А насчёт погоды медсестра была права. Вчерашний холод и промозглый ветер сменились теплом: в город пришло бабье лето. Яркое солнце, яркая рыжая листва, и настроение у Александры было особенное. Кто сказал, что та миловидная брюнетка близка Константину? Да, она ухаживает за ним, пока он в больнице. Да, он приглашал её поужинать вместе. Но это вовсе не значит, что между ними что-то есть. Во всяком случае, что-то серьезное.

Александра спустилась по ступенькам, не переставая вертеть в руках свидетельство. Она просто скажет ему всё как есть. А там уж пусть он сам решает.

Парк у больницы был прекрасен. Вчера ей так не казалось, но сегодня она полной грудью вдыхала осенний воздух, сквозь рыжие листья смотрела на невероятно синее небо. А внутри словно дрожала туго натянутая струна. Что он скажет, когда узнает правду? Что сделает? А вдруг ее уверенность, глубинное подсознательное ощущение, что их обоих тянет друг к другу – просто мираж, фикция, плод воспаленного воображения? Вдруг Александра принимает желаемое за действительное?

Она увидела их издалека. Красивая брюнетка с короткой стрижкой кружила инвалидную коляску, в которой сидел мужчина и улыбался. Они оба, похоже, были чертовски счастливы. И Александре понадобилось несколько секунд для того, чтобы понять, что эту пару она знает. Девушка остановила кружение, обошла коляску и присела перед мужчиной. Тот наклонился, мягко обхватив ладонями девичьи щеки и прижался губами к ее губам. Поцелуй был долгим и невыносимо чувственным. Так не целуют случайных подружек. Так, черт побери все на свете, не целуют тех, с кем не собираются спать! Александра застыла как вкопанная. Говорят в таких случаях «сердце разорвалось», или «мир перевернулся»… Ничего не разорвалось и не перевернулось. Сердце колотилось там, где положено, вокруг по-прежнему буйствовало бабье лето. Только вот внутри у Александры стало пусто и холодно, словно тот поцелуй выпил из нее все силы, все чувства и мысли.

И осталась одна оболочка, внешне похожая на нее, Александру.

«Вот и всё, – в странном оцепенении подумала она. – Теперь уже точно всё понятно».

Александра аккуратно положила свидетельство в сумочку. Константину вовсе ни к чему теперь знать. Может быть, когда-то между ними и проскакивали какие-то искры, может быть, не всё она сочинила сама для себя. Но теперь это уже неважно. Ей пора наконец избавиться от всех иллюзий и жить дальше. Она развернулась и пошла прочь. Сначала медленно, а потом быстрее и быстрее.

Весь день Александра ни о чем не думала и не вспоминала, просто механически бегала по инстанциям, чтобы собрать недостающие документы. Оказывается, ей вовсе необязательно оставаться здесь, пока всё будет готово. Нотариально заверенные переводы, куча справок и бумажек. Через пару дней всё будет готово, и она может улетать. Только вот что ей делать вечерами? Длинными-длинными вечерами, когда нечем себя занять, и в голову пробираются они, мысли. Если им поддаться и начать думать или – еще хуже – вспоминать, то можно запросто сойти с ума.

Александра просмотрела афиши и объявления. Ну надо же – в одном из ночных клубов выступает та самая группа, что нравилась ей в далёкие шестнадцать.

* * *