В ледяном аду

Сазонов еще покрутил носом, но понял, что ничего другого не предвидится. К тому же в шкафу отыскались и удобные теплые куртки натовского образца. В одном из карманов нашлись даже непочатая пачка сигарет и зажигалка.

Еще одна бутылка трофейного виски ушла на то, чтобы снять стресс и промыть раны тем, кто, находясь в каюте, разбил себе лбы и головы во время просмотра фильма.

Шепелев разгладил на себе ладонями форму и вытер вспотевший лоб.

– Кажется, жизнь снова налаживается, – проговорил он, пытаясь рассмотреть свое отражение в небольшом зеркале, укрепленном на внутренней стороне дверцы шкафа.

– Тебе еще берет для комплекта надеть надо, – посоветовал Черный.

– Никогда не претендовал на то, чтобы быть спецназовцем, – гордо ответил Шепелев и вновь заглянул в зеркало.

Тут ему что-то явно не понравилось. Илья пару раз открыл и закрыл дверцу.

– В чем дело? – забеспокоился аспирант.

– Возможно, мне это кажется, но пол не горизонтален, – проговорил Илья, вновь открыл дверцу и разжал пальцы.

Створка закрылась сама собой.

– Судно крен дало? – спросил Сазонов. – Дрянь дело, если это так. – Он выбежал на палубу.

Все бросились за ним, толкаясь в узкой двери, словно оставаться в каюте стало небезопасно. Теперь, когда была видна линия горизонта, хоть и размытая дымкой тумана, стало очевидно, что так и есть – судно дало крен. Его нос опустился к самой воде, а корма поднялась настолько, что стали видны лопасти винтов.

– И что теперь? – спросил Сазонов.

– Ты слышал такое словосочетание «борьба за живучесть судна»? – спросил Шепелев. – Нам теперь самое время этим заняться.

– Второе кораблекрушение за неделю. – Подрывник вздохнул. – Это уже называется «везет как утопленникам».

– Типун тебе на язык, Серега. – Аспирант трижды сплюнул через левое плечо. – Тогда хоть берег был близко и вездеходы-амфибии на борту, а тут ни спасательного плота, ни шлюпки. Потонем на хрен, и никто о нас не узнает.

– Не умирай до расстрела. – Шепелев хотел казаться спокойным, но это у него выходило плохо. – Сперва стоит узнать, что именно случилось с нашей плавучей тюрьмой.

– Скорее уж с плавучим гробом, – невесело пошутил Сазонов.

Мужчины направились к носовой части судна. Вода была здесь так близко, что невысокие волны раз за разом накатывали на настил. Они открыли трюмный люк. Внизу тоже плескалась черная жижа.

– Она прибывает? – опасливо поинтересовался подрывник.

– Хрен ее знает. Если и прибывает, то не так уж и быстро. Сразу не скажешь.

Мужчины отдраили еще один палубный люк. В соседнем отсеке было почти сухо. Значит, переборка выдержала.

– Повезло, – не слишком уверенно произнес аспирант. – Должны держаться на плаву.

– Сколько? – спросил Сазонов, заглядывая в носовой люк. – По-моему, вода все же прибывает. Я по ступенькам смотрю. Раньше десять было над водой, а теперь уже только девять.

– И я это заметил, – согласился Шепелев. – Бузу не хотел поднимать. Паника на борту – последнее дело.

– А кто паникует? – спросил Сазонов. – Я просто констатирую, что мы скоро пойдем ко дну. Научный факт, как вы все любите выражаться.

– Это только один из возможных вариантов, – поправил его аспирант Черный. – Надо искать помпы и откачивать воду.

– Я тут видел парочку, – оживился подрывник. – Красные такие с толстыми гофрированными шлангами.

– Электрические? Я тоже видел. Только к чему ты их подключишь? – произнес Шепелев. – Силовая установка бездействует. А генератор вручную не покрутишь.

– Существуют же ручные помпы. – Сазонов взглянул на товарищей по несчастью.

– Ты еще предложи воду ведрами вычерпывать, – заметил аспирант. – Надо искать другой выход.

– Какой? – почти выкрикнул подрывник, но тут же взял себя в руки.

– Выход всегда есть. Надо только научиться его находить. – Шепелев встал у надстройки, прислонился к стене и начал беззвучно шевелить губами.

– Ты что, молишься, да? – с опаской поинтересовался Сазонов. – Это и есть выход? – Он тронул за плечо Илью, ушедшего в себя.

Шепелев, не открывая глаз, проговорил:

– Отцепись, не мешай думать.

Сазонов воспринял это настолько близко к сердцу, что дернул Илью за рукав камуфляжа и заявил:

– Я не хочу умирать по-глупому. Мы только-только вырвались на свободу. Добыли ее своими руками.

– Все прочие тоже этого не желают, – не открывая глаз, произнес Шепелев. – Все живое хочет жить. Вот потому я и думаю.

На палубе вновь зависло молчание. Стало слышно, как посвистывал ветер в растяжках мачты.

Илья заговорил так тихо, словно находился в трансе и озвучивал чужой голос, дающий ему подсказки из потустороннего мира:

– Раньше, когда корабли делали из дерева, было проще.

– Что ты там бормочешь? Вискаря перепил? – Сазонов хотел снова дернуть Шепелева за рукав, но Черный остановил его:

– Пусть говорит.

Илья продолжил, не обратив никакого внимания на реплику подрывника:

– Да, было проще. Моряки срубали мачты, связывали их канатами. Получался плот. На нем они и покидали судно, терпящее бедствие. – Илья замолчал.

Сазонов машинально поднял взгляд, окинул им невысокую металлическую мачту на растяжках.

– Она же стальная. Плот из нее не построишь, – проговорил он.