В лабиринтах судьбы

— Верь, не верь, а любуются они в закутках друг дружкой. Не обманывало меня сердце, говорила тебе не раз: Катька преподнесёт ещё сыну нашему пакость. Вот и сбылось моё предсказание. Передай Серёге моё благословение. Может, уговоришь его, заглянет ненадолго? — Ефросинья вопросительно уставилась на мужа, в глазах застыла мольба.

— Ладно, перетолкую, — Степан утвердительно кивнул головой и отвёл взгляд в сторону.

У дома Гайворонского он остановился.

«А не пойти ли мне назад?» — подумалось ему. — «Что я им скажу? О чём говорить буду?»

Постоял, поколебался некоторое время, потом решительно толкнул дощатую калитку. Почистил сапоги о железную скобу у крыльца, одёрнул выцветший пиджак, провёл для чего-то ладонью по лбу и ступил на крыльцо. В сенях его встретил Сергей, протянул руку:

— Ну, здорово, батя! Рад тебя видеть в нашем доме. Проходи.

Дверь отворилась, пропуская Степана в избу. Тот стащил сапоги с ног, повесил пиджак на крючок.

— Проходи в комнату, стол ждёт. Присаживайся вот сюда, — Сергей выдвинул стул для отца.

Катерина — тугая, смуглая, с распущенными до плеч пышными волосами, в яркой кофточке, плотно обтягивающей тело, остановилась в дверях. Одна рука тяжело опущена на спинку стула, другая сжимала подбородок. На лице — нескрываемый испуг и ожидание неприятности. Она косила глаза поочерёдно: то в сторону свёкра, то сторону мужа.

— Катя, что же ты стоишь? Угощай гостя.

Жена, будто ждала этой команды с большим нетерпением, тут же сорвалась с места и принялась накладывать, раскладывать и наливать. Водку Сергей разлил сам.

— Ну, батя, давай за наше общее здоровье!

— Давай, сынок, давно мы с тобой рюмки не держали, — отец поднёс стопку к губам и резко откинул голову назад. Выплеснул содержимое в рот, крякнул.

Катерина присела поодаль, водку не пила, к еде не прикасалась.

— А где же мать, почему не пришла? — наконец задал вопрос Сергей.

— А шут его знает! Опять какая-то блоха на неё вскочила… Не то дела неотложные, не то захворала неожиданно — не говорит. Просила тебя заглянуть завтра.

— Ладно, — нахмурился Сергей, — загляну обязательно.

Катя изменилась в лице: щёки обескровились, побелели, нос как будто заострился, глаза увлажнились. Стараясь загладить поступок жены, старик уже искренне, от всего сердца похвалил обоих:

— Немного воды унесла река, как вы обженились, а хозяйство ведёте исправно, углядел я это. Анюта всегда чистенькая, ухоженная, не единожды наблюдал. Дай Бог ей счастья, пусть растёт в любви и радости.

Отец примолк. Оттопырив мизинец и безымянный палец, поднял рюмку, добавил со значением:

— И чтоб при обоих родителях, да. Без отца — туго, одним словом, хана.

Он ещё раз выпил, откинулся на спинку стула. Катя с Сергеем догадались сразу, что старику доподлинно известна людская трепотня, но продолжали вести себя так, будто в семье у них полный порядок и ничего не произошло.

— Напрасно оставили дочку у чужих людей. Не часто гощу я у вас, хотел позабавиться с ней.

— А вы, Степан Федорович, приходите к нам, в любое время. Мы с Анюткой всегда будем рады видеть вас в нашем доме, ведь Серёжи долго не будет, — вырвалось у Кати.

Встретив взгляд мужа, сконфузилась, умолкла.

— Да, батя, заходи, присмотри за нашим хозяйством.

— Время само определит, что делать каждому из нас, — неопределённо ответил старик, и слова его зависли в воздухе.

Катя поняла так: «Бросишь любовника, простит мой сын тебя, — помогу».

Сергей рассудил иначе: «Посмотрю, чем ты будешь заниматься, когда сын уедет. Потом и решу».

После пятой рюмки заговорили обо всём на свете. Вспомнили генсека Брежнева, забегали вперёд, пытаясь угадать новую политику государства. Потом перешли к вопросам житья-бытья в посёлке и, наконец, исчерпав тему, замолчали. Стало слышно, как мирно тикают на стене часы-ходики. Озорные глаза котёнка на циферблате бегали из стороны в сторону. Стрелки показывали одиннадцать вечера. Степан, захмелев, спохватился:

— Пора к старухе.

Он хитро прищурил ставшие бесцветными глаза и без лишних рассуждений вымолвил:

— Ну, сынок, с Богом. Не впервой на службу идёшь, справишься. Счастливой дороги.

Узловатые мозолистые руки легли на плечи Сергея. Пепельно-седые волосы отца взбитыми космами сползли на лоб и от этого казались искусственными, напоминая небрежно надетый парик. Отец и сын крепко обнялись.

— Что бы не случилось, Серёга, — не горячись, на рожон не лезь, — тихим голосом дал последнее напутствие Степан.

— Прощай, Катерина. Спасибо за угощение. Поплетусь к бабке своей.

Степан ушёл. Катерина убрала со стола, расправила постель и улеглась в ожидании мужа.

— Буду спать на свежем воздухе, — бросил ей Сергей, взял подушку с одеялом и вышел на веранду.