В лабиринтах судьбы

Вот и дом. Сергей толкнул знакомую калитку. Навстречу проковылял молодой и пока ещё добродушный пёс, из породы кавказцев. Он тихонько тявкнул и принялся шумно обнюхивать одежду хозяина. Виляя хвостом, надеялся полакомиться чем-нибудь из его рук. Сергей поднялся на крыльцо, прошёл по сумрачным сеням, отворил дверь в избу. На душе было отчего-то грустно, тоскливо. Он разделся, достал из холодильника запотевшую бутылку водки. Налил в гранёный стакан чуть больше половины. Приготовил сало, чеснок, отрезал горбушку чёрного каравая.

«Ба! Да сегодня же двадцать второе февраля! Ай, умница, Катерина. Ай, да молодчина! Что, если бы она родила днём позже, да ещё и дочь? Позора друзей было бы не избежать. Мужики на заводе подняли бы на смех. В День Советской Армии и – нате вам защитницу!»

Он выпил водку, крякнул, как полагается. Откусил чеснока, зажевал салом. Включил телевизор, бесцельно уставился в экран. Спать лёг только после полуночи. Всё думал, размышлял.

Роды прошли благополучно. Катерину выписали из роддома через неделю. Первое время Сергей и Катерина чувствовали себя песчинками среди огромной массы забот, свалившейся на их плечи. Некому было подсказать, помочь. Ночью, когда просыпалась дочь, вставали по очереди, порой мешая друг другу. Через неделю Катя освободила мужа от этих обязанностей.

– Серёжа, спи, я сама, – говорила она каждый раз, когда Сергей, встрепенувшись от плача, подходил к кроватке дочери. – Нужно будет, позову.

– Как скажешь, – особо не противясь, отвечал он.

Потом это вошло в норму. Обязанности по дому распределились сами собой. Каждый из супругов усвоил их до мелочей.

Через месяц Сергей пригласил друзей из города «на кашу». Гриша Бурмакин пришёл с подругой. Они ещё не были женаты, но жили совместно уже давно. Им бы следовало сыграть свадьбу ещё раньше Сергея и Кати, но они почему-то медлили.

– Всему своё время, пусть плод созреет окончательно, – отшучивался Гриша, когда разговор заходил о его женитьбе.

Друзья Сергея вошли в дом шумно.

– Тише, Гриша, наша красавица спит, – мягко, чтобы не обидеть гостей, проговорила Катя шёпотом.

– Здравствуй, Катя, – также шёпотом поздоровались Гриша и Света. – Покажи нам своё чадо.

– Чуть позже, вы с мороза, застудите ненароком, – возразила Катя. – Проходите пока в комнату, стол уже накрыт. Серёжа, проводи гостей и извинись за беспорядок. Сними пелёнки и сложи в стопку, я потом их поглажу.

– Мы народ понятливый и непривередливый, поэтому не нужно извинений, – отозвалась Светлана и предложила свою помощь.

– Нет-нет, что вы? Какая может быть помощь? Вы наши гости, мы сами хорошо справляемся.

Друзья сели за стол, и только выпили по одной рюмке, как в соседней комнатке послышались всхлипывания и возня.

– Проснулась, – встревожено поднялась с места Катерина и поспешила к дочери.

– Идёмте, покажу своё сокровище, – решительно пригласил Сергей гостей. Несмотря на протестующие жесты Кати, друзья подошли к кроватке.

– Смотри, Гриша, лицо моё. Глаза зелёные и нос мой, только маленький. Правда? – с гордостью распалялся Сергей.

– Да, конечно, – уклончиво подтвердил Гриша, отыскивая сходство с оригиналом. Светлана стояла в стороне и хитро улыбалась.

– Ты ещё про губы скажи, и про уши, – поддела мужа Катерина. – Всё твоё и ничего от меня.

– Нет, отчего же, есть кое-что и твоё, – великодушно согласился Сергей. – Волосики, например.

– Ага, когда вырастут и потемнеют, – рассмеялась Светлана.

– Скажешь тоже, – обиженно произнёс Сергей.

– Ладно, насупился. Будет тебе. Вот подрастёт немного, тогда мы ещё раз поищем сходство, – призвал к примирению Григорий.

– Смотри, Гриша, она улыбнулась мне. Посмотрела и улыбнулась.

Никто не стал оспаривать выводы Сергея и доказывать ему, что не может ребёнок в этом возрасте улыбаться осознанно. Пусть будет так, если сам отец верит этому. Все вернулись за стол. Катя, покормив дочь, тоже подсела к Сергею, прижалась к его плечу. Лицо её выражало домовитость, уверенность и спокойствие. Вся она была озарена счастьем.

Шло время, истекал вечер, но разговор друзей не затухал. Мирно тикали настенные часы с кукушкой. Сергей с любовью жаловался Григорию на свою жену, как та спорит с ним по вопросам воспитания дочери, сердится и волнуется, доказывая свою правоту. Катя, любуясь мужем, незаметно подзадоривала его, будто пыталась разозлить. Ей это удавалось, и, поддерживаемая гостями, она оставалась довольна своей шалостью. Мужчины были уже под хмельком и говорили громче обычного. Гриша раскраснелся и был необычайно весел, много и охотно рассказывал Кате о заводе, о таланте простых токарей, о строгом начальстве. Слушая его, Светлана лишь снисходительно улыбалась, не сомневаясь, что друг её, любитель прихвастнуть во хмелю, забирал выше дозволенной планки. Вся их работа на заводе, по словам Гриши, представлялась женщинам особо значимой и исключительной, а два молодых мастера – он и Сергей – одни тащат основную ношу в цехе.