В королевстве Кирпирляйн

— А ты не веришь? — хмыкнул Выдерга. — Смотри, напорешься — только сапоги и останутся.

За день до отъезда, когда с делами было покончено, легат Кавран, большой любитель охотничей потехи, предложил Хрусту съездить добыть ахара, благо неподалеку были обнаружены следы.

Выехали затемно, чтобы на рассвете добраться до оврагов, где скрывался ахар.

— Теперь за форт я спокоен, — говорил легат Кавран, продолжая разговор. — Времена наступают тяжелые. Не исключено, что основные боевые действия переместятся именно в этот район. Воевать все труднее и труднее.

— Нам хотя бы один бронетранспортер, — попросил Хруст, заранее уверенный в отказе. Так оно и случилось.

— Не могу, — сказал легат. — Все понимаю, но не могу. На других участках большие потери, и каждая машина на счету. Я даже пулемет дать не могу.

Легат вдруг замолчал и, перегнувшись в седле, внимательно смотрел на землю.

— След, — прошептал он. — Совсем свежий. Приготовься.

Хруст перекинул поперек седла длинное тяжелое копье с зазубренным листообразным наконечником. Почуявший зверя Вые плотно прижал уши и зарычал. В кустах, росших на дне оврага, что-то зашевелилось. Что-то огромное, тяжелое, сильное.

— Гей! — крикнул легат, дразня зверя. Кусты затрещали. Треск приближался. Охотники выставили вперед копья. И вот показалась огромная туша зверя, со всех сторон защищенная костяными пластинами. Из клыкастой пасти капала тягучая слюна, маленькие глазки свирепо уставились на людей. Коняки попятились назад.

— Это не ахар, — прошептал легат. — Клянусь черным камнем, это не ахар. Первый раз такое вижу.

Зверь был похож на ахара. Но это был не ахар. На морде его, чуть выше ноздрей, был острый костяной вырост, напоминающий рог. Два точно таких же рога, загибаясь назад, торчали над глазами. Зверь опустил голову, все три рога нацелились на охотников. Раздался свирепый рык, и зверь двинулся вперед. Когда он весь выбрался из кустов, Хруст заметил у него на спине еще один острый вырост.

— Кажется, я знаю, что это за зверь, — не веря своим глазам, прошептал центурион Хруст.

Потрясение от первого знакомства с чудесами Черного Метеорита сменилось у меня приступом безудержного энтузиазма. Встреча с поручиком Трофимовым и отцом Сильвестром — не галлюцинация, в этом я не сомневался. Значит, что-то все-таки есть? Значит, Метеорит обладает какими-то свойствами, никогда у других объектов не наблюдавшимися? Мне не терпелось выяснить эти свойства как можно скорее.

Я приступил к экспериментам на другой же день, никому ничего не сказав, хотя, признаюсь, мне очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной. Но что я мог рассказать? Что видел прошлой ночью поручика, беседующего с иноком псковского монастыря? Вряд ли такое заявление довело бы до добра. Нужны были доказательства, новые, неоспоримые факты, а именно с ними-то у меня поначалу и не ладилось. Сколько я ни бился над этим камнем, сколько ни вглядывался в его бугристую поверхность, сколько ни колупал ногтем вьющиеся по нему борозды, ничего нового не происходило. Я обмерил его вдоль и поперек, знал на память взаимное расположение и размеры всех выпуклостей и впадин, но ничего не мог сказать о таинственных свойствах метеорита.

Так продолжалось много дней. Однажды, засидевшись как всегда, дотемна, я проделал очередной опыт с разноцветной подсветкой метеорита и, не добившись никакого эффекта, принялся по обыкновению бродить вокруг него, засунув руки в карманы.