В королевстве Кирпирляйн

Он вынул штык и принялся вычищать у коняка между когтей землю и мелкие камушки. Путь предстоял дальний и трудный, а причин для неудачи было слишком много, чтобы добавлять к ним даже такую малость, как застрявший между когтей камушек. Пока Хруст работал, соскучившийся по человеку и не любивший оставаться в одиночестве Вые ласково подталкивал его лапой и все время норовил ткнуться своим влажным носом в лицо. Ему хотелось играть, припадать на передние лапы, свечой взмывать вверх, растопырив и выпустив во bckj длину грозные когти, но хозяин был серьезен, и это чувство передалось животному. Вые прекратил заигрывания, поднял голову, насторожил уши и замер так, всем своим видом демонстрируя, что он настоящий, вышколенный, боевой коняк и в любую минуту готов сорваться с места, вихрем налететь на врага и разорвать его на части зубами и когтями.

Управившись со всеми четырьмя лапами, Хруст подтянул подпругу, легко запрыгнул в седло и слегка тронул поводья.

— Ну, давай, зверюга, — тихо сказал он. — Не подведи.

…Стоя за деревом, сержант Жвалень видел, как от темной массы сгрудившегося на дне оврага табуна отделились два всадника и двинулись вдоль ручья против течения, к болоту Скоро они скрылись за поворотом.

Сержант взглянул на небо и выругался. Больше всего ему хотелось сейчас ливня и ураганного ветра, но небо было безоблачным и звездным, а потому рассчитывать приходилось только на везение

Днем лес тих и кажется пустым, разве что зарычит спросонья какой-нибудь зверь, вспомнив ночную охоту, да чирикнут пичуги, но тотчас же смолкнут, разомлев от жары. С наступлением темноты лес пробуждается. Вылетают на охоту за мышами огромные серые совы, тявкают, загоняя добычу, противные клыкастые лисы, с ревом выбирается из чащи пятнистый медведь, его крохотные глазки горят свирепым огнем; шуршат опавшими листьями мерцающае удавы, с трех метров способные убить жертву электрическим разрядом. Но ни один зверь, если он не ранен, не рискнет преградить путь коняку и человеку. Эта добыча не дается легко.

Выдерга ехал впереди. Лес он знал лучше, а способностью видеть в темноте с ним мог сравниться разве что пятнистый медведь. Время от времени он оборачивался и шепотом предупреждал о низко нависших ветвях. Хруст признавал превосходство друга и немного завидовал ему. Сам он леса побаивался, не умея расшифровать его ночных голосов.

Другое дело — бешеная скачка по высокой траве! Вот настоящее мужское занятие. Тут ему не было равных и в центурии.

Унылая гарнизонная служба тяготила его. Друг на друга похожие дни, бесконечные тактические занятия на ящике с песком, выспренные речи центуриона Охеля о необходимости поддержания дисциплины, боевого духа и чистоты в казарме. Дурацкие пожарные учения, когда сержанты от скуки зажигают бочку с горючей смесью, установив ее точнехонько посреди двора, чтобы не спалить ненароком весь форт, а дежурные должны эту самую бочку загасить, хотя последнему салаге известно, что горючую смесь загасить невозможно. А потом нудный разбор учений. Тоска.

Не этого ожидал Хруст, прибыв в форт для дальнейшего прохождения службы. Впрочем, он сам не знал, чего ждал. Нет, нужно настоящее дело, в котором можно испытать себя и в конце концов понять, на что ты способен. Каждый должен понять это для тебя. Там он этого понять не смог, да и не пытался, даже, а вот здесь…

Вспомнив про там, он вздохнул. Он прекрасно помнил все, что было там, но чем дальше, тем больше и больше все это казалось ему сном. Приятным, красивым, но всего лишь сном. Знахарь в госпитале объяснил ему, что иногда это случается. Когда человек испытывает сильное потрясение, его мозг защищается и подменяет прошлое красивой картинкой. Очень просто. Он, знахарь, с таким уже сталкивался; взять хотя бы Пентюха.

— Хруст, — раздался вдруг из темноты шепот Выдерги. — Слышишь?

— Что?

— Прислушайся.

Хруст прислушался, но ничего, кроме дыхания коняка, не услышал. Лес словно вымер.

— Тихо очень.

— То-то оно, что тихо, — встревоженно проговорил Выдерга. — Не нравится мне это. Давай сюда, поближе.

Хруст подъехал ближе. Некоторое время они напряженно вслушивались и всматривались в темноту, а потом медленно двинулись вперед. Немного проехав, Выдерга остановился.

— Смотри, что это? — спросил он, осторожно трогая пальцем туго натянутую на уровне груди всадника веревку. — Не заметь я ее и не остановись…

— Никто не знал, что мы проедем именно здесь, — сказал Хруст. — Не трогай, это может быть самострел.

Низко пригнувшись, они проехали под веревкой. В тишине послышалось вдруг несколько хлопков. Вые резко рванулся вперед и вправо. От неожиданности Хруст не удержался в седле и полетел на землю. Над головой у него прошелестели стрелы. Со всех сторон раздавались громкие хлюпающие звуки, противное хлопанье кожистых крыльев.

— Нетопыри! — откуда-то сбоку крикнул Выдерга. — Сюда. Хруст!