В книжной лавке, у которой нет названия (СИ)

Они начали разгребать завалы. Всё же сделать генеральную уборку в Лавке нужно было очень давно, только повода не было. Комбеферр сказал, что всё-таки придётся хотя бы попытаться найти чеки или счета, выставленные поставщиками книг, те немногие, которые были новыми. Козетта написала у себя в блоге о том, что Книжную Лавку, у которой нет, названия хотят закрыть. Она интересовалась, есть ли у кого-то старые посты на Фейсбуке, когда примерно это место начало работу. Начали приходить десятки сообщений, люди спрашивали с неподдельным ужасом, что случится с Лавкой, которая вдохновляла молодых поэтов, людей, которые хотели участвовать в благотворительности, просто любителей литературных вечеров по четвергам. Грантер, держа одной рукой стопку кулинарных журналов, с удивлением посмотрел поверх головы Козетты на экран её лэптопа.

- У нас столько фанатов? Откуда, я же их всех прогонял? — с чистым изумлением пробормотал Эр.

Козетта читала комментарии и всё больше убеждалась, что Лавку любили. Даже вечно ворчливого Грантера приняли таким, какой он есть, сделали парочку мемов с ним, в стиле I WILL DRINK HEAVILY AND SHOUT AT YOU или DONʼT MAKE ME LAUGH…BITTERLY, но действительно полюбили. Кто-то предлагал помочь с адвокатом, а кто-то уже начал организовывать сбор денег. Фошлеван рассматривала фотографии разных мероприятий, которые проходили в Лавке до того, как она познакомилась с хозяевами. Мини-театральные постановки, Жеан в костюме дракона, молодые люди читают свою поэзию, Грантер учит детей рисовать масляными красками, Фейи, проводящий мастер-класс по искусству оригами…

Пока Мюзикетта, Боссюэ, Жоли, Баорель, Прувер и Эпонина, а так же Фейи и Курфейрак наводили мало-мальский порядок (Курфейрак по большей мере постоянно восторженно вопил, когда натыкался на разные сокровища Лавки), Ферр, Анжольрас, Понмерси и сам Грантер засели с ноутбуками и несколькими учебниками по праву возле окна. Нужно было разобраться с обвинением, теми данными, что у них имелись насчёт продаж, сопоставить с той информацией, которую выдвинула против них налоговая… Анжольрас склонился над калькулятором с ручкой, подсчитывая доходы, время от времени ругаясь под нос. Ферр обсуждал с Мариусом разные нюансы в законодательстве, а Грантер искал в интернете похожие случаи и то, какой вердикт вынес суд. Поскольку он был левшой, а именно левая рука пострадала на протесте, Эммануэль печатал правой, и выходило это у него немного медленней, что страшно раздражало. Как и всё, к чему он прикасался. Он уже несколько раз обливался чаем.

- Я тут подумал, — из глубины комнаты появился Курфейрак, на голове которого была картонная корона. Грантер помнил её. Сделали её на юбилей Шекспира: тут по ролям читали Макбета. Дети, почему-то. — Может быть, нам пошантажировать Жавера? Он ведь никак не откупился за то, что покалечил тебя, Эр.

Художник перевел взгляд на Анжольраса, который прикусил колпачок ручки. Он уже думал об этом, но потом отказался от этой идеи. Грантер понимал, что Андрэ Жавер всего лишь выполнял свою работу, незачем поступать так низко по отношению к нему.

Эммануэль не чувствовал злости к инспектору. Почему-то она очень быстро отошла, словно испарилась, только почти переломанная рука осталась, боль в ребрах и без пяти минут сотрясение мозга. После протеста многое поменялось, к их бравой братии революционеров и якобинцев прибавились отличные люди, а Анжольрас и вовсе стал напоминать человека. И раньше напоминал, только, Грантер очень аккуратно почесал себе лоб больной рукой, тогда Анжольрас акцентировал внимание на своих проблемах, будто вся его революция была его собственным делом, а не идей, в которую посвящены его друзья. Грантеру нравилася более живая версия Люсьена. Та, которая смущается иногда.

- Нет, — серьезно ответил художник. — Мы не будем трогать Жавера, Курф.

Курфейрак помолчал немного, а потом пожал плечами, пробормотал что-то, что в равной степени было похоже на «человеколюбов тут развели» и на «хорошо ж его по голове двинули». Он побрел обратно вглубь комнаты.

Через какое-то время Анжольрас прокашлялся и отложил калькулятор в сторону.

- У меня вышел долг, и я проверил все данные, что у нас были, который на полторы тысячи больше того, выставленный налоговой инспекцией, — объявил он.

Филипп и Мариус посмотрели на него с тоской, а Грантер прикрыл экран ноутбука и несколько секунд гипнотизировал листок бумаги, исписанный Люсьеном. Потом кивнул.

- Будем надеяться, что в суде у них не так хорошо с математикой, как у тебя, Аполло, вашу ж мать! — последнюю часть фразы он выкрикнул, резко оборачиваясь на звук того, что громко упало возле ступенек на второй этаж.

Жоли, заикаясь, начал извиняться. Они вместе с Фейи и Боссюэ умудрились уронить книжный стеллаж, пока тащили его в другой угол гостиной.

- Мы должны наводить порядок, а не добивать здесь все, что осталось, ироды, — устало прошипел Грантер, вставая со стула. — Хотя, если вы руководитесь логикой - себе не дам, врагам не отдам, - тогда ладно.