В Киеве всё спокойно

Это плохо, подумал генерал, но ничего, если тело быстренько кремировать, а родственников поставить перед свершившимся фактом, сказать, что «сгорел на работе», то никто ничего не докажет. «В лечении используют вскрытие камедонов и кист, а также препарат изотретиноин». Надо бы изъять этот чертов изотретиноин из аптек та где-нибудь заховать, соображал Останний, отравить человека легко, а о лекарствах побеспокоиться некому.

Он не сомневался, что претендент в президенты по фамилии Ющенко был отравлен. Кто его отравил, он тоже догадывался, его задачей сейчас было проявить оперативность и доложить вышестоящему начальству о препарате изотретиноин и необходимости изъятия его из аптечной сети. То, что осуществить это будет сложно, а препарат легко можно доставить из-за границы, его не смущало, главное было продемонстрировать инициативу. Генерал занимал должность намного более высокую, чем ему полагалось по умственным способностям. Но сегодня в цене был не ум, а холуйская преданность хозяину.

Генерал Останний долго чесал себе затылок, мыслил… Затем на каком-то клочке бумаги начал набрасывать проект донесения. Он был крайне бережлив и требовал такой же рачительной экономии от подчиненных. Генерал составлял проекты своих донесений не только на оборотной стороне исписанных машинописью ненужных листов бумаги (он называл их «обратки»), но, если этого было недостаточно, снова возвращался на лицевую сторону. Перевернув лист вверх ногам, он умудрялся писать между строк, а если и этого было мало, то вверх и вниз по полям. Секретарша Останнего Элеонора, перепечатывая его секретные донесения, могла бы подрабатывать криптографом.

«Считаю своим долгом и святой обязанностью обратить Ваше внимание на…» ‒ высунув кончик языка, со свойственным только ему предварением, начал свое сочинительство Останний. Но тут ему помешали, на стоящей слева от кресла Останнего подставке с телефонами и селектором громко затрещал телефон внутренней связи. Звонки всех четырех его телефонных аппаратов, в особенности, одного из них, красного, были настроены на максимальную громкость. В трубке раздался захлебывающийся голос Мусияки.

Генерал впустил взмыленного Мусияку в свою комнату отдыха, она имела отдельный вход. Туда же, суетливо, как мыши, они перетащили все стулья из-за стоящего торцом к столу генерала стола для совещаний. Дав все необходимые инструкции, Останний удобно устроился в кресле за своим огромным столом, на котором не было ничего кроме письменного прибора сталинской эпохи. Перетрогав, лежащие там перьевые ручки и поломанные карандаши, и бережно закрыв чернильницу крышечкой, он пролаял в селектор:

– Нехай заходит!

– Здравия желаю, – приветствовал генерала Очерет.

– Садитесь! – начальственным голосом вместо приветствия бросил Останний, небрежно указав Очерету на специально поставленный единственный стул против своего письменного стола.

Капитан, как и положено младшему по званию, аккуратно и прямо сел на стул напротив генерала. Останний никогда бы в жизни не предложил Очерету сесть (разве что на кол), но объектив скрытой видеокамеры был наведен как раз на этот одиноко стоящий стул.

Очерет с исчерпывающей полнотой доложил о том, что удалось выяснить: о контактах и намерениях Розенцвайг. Мрачно насупившись, Останний слушал, поглядывая на Очерета из-под лохматых бровей тяжелым, недовольным взглядом. В углу за спиной у генерала пылился синий с желтым флаг Украины, а над его головой висел портрет президента Кучмы на таком же, ярко размалеванном синем и желтом фоне.

– Ситуация имеет тенденции к обострению. Не исключено быстрое развитие событий с появлением новых фигурантов. В связи с этим прошу дать нам в помощь нескольких оперативников, – закончил Очерет.

После этого в кабинете надолго воцарилась тишина. Генерал думал.

– Вы подготовили рапорт? – после продолжительных раздумий придумал Останний, с осуждением поглядывая на своего подчиненного.

– Никак нет. Чтобы не терять время, я решил сразу же доложить вам в устной форме, – четко ответил Очерет.

– Так вот, – весьма значительно начал Останний. – Вы не первый год в органах и вам надлежит знать… – брюзгливо сказал генерал и взял паузу, и держал ее так долго, что если бы в это время года водились мухи, они бы все передохли со скуки.

– Если вы, капитан, приходите с докладом, то приносите доклад, если с рапортом, то приносите рапорт, а, если с чем-то таким… – не найдя подходящего слова, генерал посмотрел на Очерета с таким омерзением, как будто перед ним сидел не Очерет, а на его любимый стул какой-то враг народа навалил кучу дерьма. – То приносите что-то такое… – и он многозначительно покрутил растопыренными пальцами у виска, словно ввинчивал лампочку.

– А времени у нас отнимать нечего. Понять не могу, на кой черт нам держать у себя такого некомпетентного сотрудника. Это что, просто так себе?! – неожиданно вскрикнул генерал и тщательно примерившись, осторожно пристукнул волосатым кулаком по стеклу на столе.