В Киеве всё спокойно

В свое время, размышляя о повторяющихся жизненных коллизиях, Альбина пришла к выводу, что годы напряженного труда, невосполнимые затраты времени и душевных сил скорлупой рассыпаются под сапогом грубой физической силы. Удачные замыслы, пришедшие в минуту наития, тонко продуманные планы, вся эта высшая математика с электроникой в итоге заканчивается простейшей механикой. И для обеспечения успеха дела необходимо иметь свою механику, разуметься, высшего качества. Поэтому для охраны своего дела Склянский подобрал для нее группу из четырех человек.

Один из них, был комиссованный по ранению боец армейского спецназа; второй, офицер отряда специального назначения «Вымпел», уволенный в запас при его расформировании; третий – спортсмен, мастер спорта по пятиборью. Руководил ими Антоныч, энергичный мужчина пятидесяти с лишним лет, человек отчаянной храбрости и столь же беспредельной жестокости. Он был именно тем, кто ей был нужен. Антоныч был бывший десантник, командир штурмовой группы, участвовал в спецоперациях в Анголе, Мозамбике и Эфиопии. Это, то немногое, что удалось выяснить о нем Склянскому. Бывал ли он в других горячих точках, кроме жаркой Африки, не известно. О своем прошлом Антоныч никогда не рассказывал. Несмотря на это, Склянский был о нем высокого мнения.

При общении с Антонычем возникало ощущение, будто в нем скрыта донельзя сжатая пружина, и ни у кого не возникало желание его о чем-то расспрашивать. Из-за своей молчаливости его слова всегда звучали особенно веско, от этого создавалось впечатление, будто он знает почти все, что можно знать. Он был уверенный в себе, но без самонадеянности и быстрый на решения, умеющий в опасных ситуациях из многих вариантов выбрать наилучший. Группа была сформирована по образцу спецподразделения, Антонычу они подчинялись беспрекословно.

Это была обстрелянная команда профессионалов. Каждый из них за полторы секунды умел выхватить пистолет из кобуры, снять с предохранителя, взвести курок, прицелиться и дважды выстрелить. Они имели свои представления о законе и уважали Альбину, считая ее правильной бизнес-леди. Каждый из них имел свой счет к бандитам, заполнивших не только экраны телевизоров, но и всю нашу жизнь. Они бы и сами объединились в группу, чтобы очищать от этой нечисти Киев. Это сделали за них, им за это хорошо платили, ничего большего они не желали. Все свои приказы Альбина отдавала Антонычу через Склянского, этот двойной буфер надежно страховал ее от непредвиденных осложнений.

Так она и жила, за стеной отчуждения, танцуя с волками. Ткала полотно истории своей жизни, или плела ее паутину?.. Она твердо стояла на земле, веря в себя и свою звезду, эта вера была залогом ее неустрашимости. Весь мир был у нее в кармане. Но, владея всем миром, она не стоила в нем ничего. Эта упадочная мысль все чаще посещала ее. Ей не нравилось то, как она жила, но остановиться она не могла, а может, не хотела? Она знала, что смерть не даст отсрочки никому и, если все время стяжать и никогда не отдыхать, то можно стать самым богатым человеком, ‒ на кладбище. Ну, и что, человек живет один раз, и все люди умирают. Но, не все, живя, живут. Так она и жила, в полную силу, один лишь раз.

И жила она в комфорте. Ее незаметная квартира, теперь уже объединенная из двух четырехкомнатных, внешне была непримечательна. Лужица дождя – владенье царевны Лягушки, глаза в небо и, ни она, ни ей никто не нужен. Ее квартира ничем не походила на дворцы, которые возводят себе новые украинцы, но на ее реконструкцию, обстановку и защиту денег было затрачено больше, чем на дворец. После проведенных работ ее квартира отвечала не только эстетическим предпочтениям хозяйки, но и в полном смысле стала ее крепостью. Даже легкие на вид жалюзи на окнах были из крепчайшей брони. Несмотря на это, Альбина знала о полной своей незащищенности от творящегося вокруг произвола.

Хоть и жила она в комфорте, в ее жизни не было никакой стабильности, она жила в постоянном страхе потерять все. Если какому-нибудь из местных бандитов, все они здесь были узаконены и пользовались депутатской неприкосновенностью, понравится ее квартира, ее из нее вышвырнут, в лучшем случае, не искалечив. Если же ей вздумается возражать, ее не просто убьют, с нее живой сдерут кожу, а чтобы не опознали, для надежности отрежут голову и выбросят на помойку. И никто, ни президент, ни сам господь бог ей не поможет.

Альбина питала особые чувства к территории, где ей приходилось жить, которые многие упорно называли «країна»[15]. И при случае цитировала Пушкина: «Люблю отчизну я, но странною любовью…» Хотя она и недолюбливала Пушкина, считая, что он сейчас состоит на службе у государства, слишком назойливо эксплуатируют его имя.