В грозный час

Воротынский хорошо понимал: чтобы удержать всю засечную черту, сил у него нет. Да к тому же и он сам допустил недосмотр, посчитав, что после провала первой попытки хан на Сенькин брод соваться не будет, а начнёт рвать засеку у Серпухова. Теперь выходило, что, ежели татары от Дракина пойдут прямо на него, то и так небольшие силы придётся делить, а это ничего хорошего не сулило. В который раз Воротынский молча начал прикидывать, что у него есть, где кто стоит и кого и как собирать. Ничего путного не приходило воеводе в голову, и он даже обрадовался, когда в шатёр вошёл, судя по всему, только что прискакавший от острога старший засечной сторожи дворянин Степан сын Чикин.

– Что, татары сюда идут? – так и вскинулся Воротынский.

– Нет, – помотал головой Чикин и сообщил: – По засечной черте весть дошла, татары от Дракина мимо Серпухова в обход пошли. А ещё пушки свои через брод вроде не тащат.

– Пушки? – встрепенулся молчавший до сих пор Шуйский. – Так мои лазутчики в один голос бают: Девлет-хан тоже пушки к самому броду подвёз.

Оба царских воеводы и донской атаман понимающе переглянулись.

– Это что ж хан удумал?.. – сам себя вслух спросил Воротынский и развернул план засечной черты.

Какое-то время он совместно с Шуйским и Черкашениным внимательно рассматривал все обозначения, а затем, показывая для наглядности рукой, сказал:

– Вот здесь татары обходят нас с востока, вот здесь – с запада, а здесь, – палец большого воеводы упёрся в план прямо напротив маленького рисунка серпуховской крепости, – у них ещё часть войска…

Картина получалась безрадостная, все трое военачальников молчали, и тогда Воротынский, оторвавшись от плана, посмотрел на терпеливо ожидавшего распоряжений Чикина.

– Скажи, за рекой у острога татары появляются часто?

– Почитай, каждого дня, – уверенно ответил Чикин:

– А пушки, пушки там ещё есть?.. Или оттуда уже все увезли? – обеспокоенно спросил Воротынский.

– Нет, пушки татары не увозили, – собираясь с мыслями, дворянин немного помолчал, а затем подтвердил: – Наши лазутчики там побывали после того, как ханское войско со своего стана ушло. Осадные орудия все на том берегу остались.

– Выходит, тюфенги прихватить могут и на Москву двинутся, – заключил Воротынский.

– Ежели у хана удача будет, он свой наряд и к Серпухову подтащить сможет, – вздохнул Шуйский.

– Так чего мы ждём?.. И нам к Москве идти надо. В осаду там сядем, – загорячился Черкашенин.

– Прошлого лета сидели уже, – покачал головой Воротынский. – А ну как Девлет-Гирей сызнова Москву жечь удумает? В огне много не посидишь… Может, хан того и ждёт, чтоб нас там ущучить…

– В Кремле или Китай-городе отсидимся, – возразил Черкашенин. – Тюфенгами стен не взять.

– Ими зато ворота разбить можно, а в Китай-городе пять воротных башен, – осадил атаманский пыл большой воевода и, снова принявшись рассматривать план, задумался.

Ещё недавно, не зная, что предпринять, Воротынский ждал новых вестей, и вот они поступили. Выходило, что хан, как и прошлым летом, двинулся в обход, только теперь его, судя по всему, разделённая на две части татарва идёт прямым ходом на Москву, оставляя царские войска позади. Также стало предельно ясно, что, пройдя мимо Серпухова с одной и другой стороны, ордынцы вновь соединятся, чтобы без всяких задержек идти дальше. Большой воевода понимал: при таком раскладе Москву защищать некому, и вдобавок осадные пушки врага неясно зачем пока оставались за рекой.

– Похоже, хан нарочно по Репнину ударил, чтоб мы его тут ждали, – вслух принялся рассуждать Воротынский, ожидая, что скажут воевода и атаман.

Немного подумав, Шуйский согласился с большим воеводой:

– И верно, похоже. Мои лазутчики донесли, что после стычки с нами татарва вслед за ханом той же дорогой ушла. Да и сшибка-то была короткая. Ударили – и назад.

– Ну да, – вмешался атаман Черкашенин, – чтоб мы тут сидели, а татарва грабить пойдёт.

– Грабить?.. А пушки тогда зачем с собой тащить?.. Чтоб грабить, они вроде как без надобности, – возразил большой воевода.

– Во-во, опять же янычары с ханом идут, не иначе Москву брать удумали, – добавил Шуйский.

– Одно другому не помеха, – напомнил Черкашенин, – пешие Китай-город брать будут, а конная татарва по округе грабить наладится.

– Хотелось бы, – вздохнул Воротынский. – Ежели хан распустит войну, нам легче будет. Поначалу хоть малую часть разбить сможем.

– Что, мы теперь вслед татарам пойдём? – догадался Черкашенин. – Только ведь пушки у засечной черты как стояли, так и стоят…

– Так, может, хан для того наряд за рекой и оставил, – предположил Шуйский. – Мол, без осадных орудий Москву брать не будут…

– Чего гадать попусту, за ним пойдём. Так хану страшнее, он и Москвы оберегается, и нас страшится, – прервал обсуждение Воротынский и обратился к безмолвствовавшему Чикину: – Тебе и твоей стороже наказ: следить за нарядом в оба, ежели через реку сунутся, дашь знать немедля.