В глухом углу

Трудно было открыть дверь наружу, все остальное совершилось легко: ветер огрел Лешу, словно метлой, и погнал вперед. Леша несся, думая лишь о том, чтоб не упасть, и уже через две минуты ввалился в вестибюль столовой. Он задыхался, шарф его был нашпигован снегом, обожженное лицо горело. Не раздеваясь, он побежал в зал. Все столики были заняты, кто ел, кто отдыхал, кто подремывал после завтрака. Девушек не было. Леша позвонил в комитет комсомола. Миша сообщил, что Вася повстречал девушек на улице, им показалось, будто буря утихает, и они пошли на участок. До площадки они добрались, это точно известно, а теперь отсиживаются в одном из строящихся домов. Из прорабской передали, что несчастных случаев нет, ночные смены остались на местах и пережидают пургу. Под вечер им отправят машину со съестным.

— А почему не сейчас, Муха?

Миша объяснил, что обычная машина, без специальных утеплений, не доберется на участки. Нужно обслужить и рудник, и электростанцию — везде задержались люди. Раньше вечера машины не подготовят.

— На охоту собрались, значит, собак кормить! — сказал Леша. — Почему это — раз начальство, так всегда непредусмотрительность!

Он натянул шарф на лицо и отправился обратно. Ветер теперь гнал назад. Леша продирался вдоль бараков, хватался за отвердевшие снеговые наносы у стен. Труднее всего было перебегать от барака к бараку. Леша сгибался, как гонщик на велосипеде, пробивал головой ветер, но иногда буря швыряла его обратно на оставленные снеговые горки. В бараке он прежде всего кинулся к бачку с водой. Он устал и вспотел, над ним поднималось облачко пара.

Леша сбросил полушубок и повалился на кровать поверх одеяла. В обычные дни ему хотелось спать даже на работе, сейчас сон не шел. Леша уже не беспокоился о девушках. Ничего с ними не случится, дом покрыт крышей, перегородки и полы выведены — отсиживаются в одной из комнат. Он думал о себе. С ним выходило нехорошо. Между девушками, конечно, болтовня — оставшимся дома достается. Светлана не простит, что он отлеживается в теплой постели, когда они дрожат в нетопленной комнате с неоштукатуренными стенами, она ведь мерзлячка. Он думал также о машине со съестным. Машину обещали выпустить за ворота лишь к вечеру, еще неизвестно, удастся ли ее подготовить, а если и подготовят, то раньше поедут на рудник. На стройучасток доберутся к полночи, может, к утру. Светлана обязательно скажет: «У тебя, разумеется, все было — и хлеб, и консервы, и чай!..»

Леша опять направился к соседям. Саша похрапывал на всю комнату, Виталий зашивал носок. Георгий, возвратившись из столовой, читал книгу.

— Ребята, — сказал Леша. — Нельзя же, девчата без нас попадут в беду!

Виталий высмеял его. А что может случиться с девчатами? Сидят в закрытой комнатушке и точат лясы. И вообще строгое распоряжение: наружу не выходить, разве он не слыхал?

Георгий поинтересовался:

— Кто там у вас застрял?

— Все! — сказал Леша. — Все до одной наши девчата. Вся комната.

Георгий отбросил книгу.

— Собирайся, Вик. Посмотрим, так ли сильна пурга, как она ревет.

— И не подумаю, — ответил Виталий. — Только дураки показывают в такую погоду нос на двор.

— Боюсь, придется тебе стать дураком, Вик. Что это за слова — хочу? подумаю? Теперь ты должен хотеть одного — как бы мне угодить!

Леша не понял их спора. Виталий больше не сопротивлялся. Он хмуро достал полушубок. Георгий вытащил из четырех тумбочек сахар, консервы, колбасу, соленую рыбу.

— Надеюсь, Семен не обидится, если я притащу его припасы? Жаль, хлеба маловато.

— Хлеб у нас есть, — сказал Леша. — Сейчас приволоку.

Когда они остались одни, Виталий злобно упрекнул Георгия:

— Меня приневоливаешь, а Сашку своего жалеешь! Разбуди, пусть идет с нами!

Георгий с сомнением посмотрел на спящего брата:

— Не жалею, а не очень ценю, ты неточно выражаешься, Вик. Он не годится для таких походов, а с тобой я хоть зимой в воду!

Леша принес хлеба, по дороге выпросил у дневального картошки, у него же прихватил мешочек с углем. Лицо Леши прикрывал шерстяной шарф, глаза еле выглядывали в узкую щелочку. Георгий лица не закутал, зато три раза обернул шарф вокруг шеи и подбородка. У Виталия не было шарфа, он застегнул на крючки высокий воротник полушубка, в нем утопала вся голова с шапкой. Леша понес уголь, Георгий — хлеб и остальные припасы, Виталию досталась картошка, он напихал ее в карманы — освободить руки.