В добровольном плену соблазна

– Потому что вы так страстно его защищали. Или теперь хотите отказаться от своих слов?

– Он хорошо сработался с Хоуп. Кроме того, я уважаю Хоуп. Она отличный специалист в сфере социальных медиа.

– По-вашему, нам нужны контакты с социальными медиа?

– Это все равно, что спрашивать, нужны ли нам телефоны или компьютеры. Да, компании необходимы контакты с социальными медиа. Ваш отец не понимал этого, но вы-то должны подумать о будущих двадцати годах, а не о прошлом.

– Я подумаю об этом, – пообещал Диксон.

– В смысле, подумаете о социальных медиа или о том, чтобы оставить Самуэля?

Диксон хохотнул:

– Лоуренс убеждал меня, как вы преданы мне, зато я вижу, насколько безгранично вы преданы ему.

– Я не предана Лоуренсу, а просто справедлива к нему.

– А я буду справедлив к вам.

Она сглотнула:

– Вы меня не уволите?

Диксон выглядел озадаченным.

– За что мне вас увольнять?

– За неподчинение.

– Это эвфемизм для понятия «иметь свое мнение»? Я нанял бы пятьдесят таких, как вы, Амбер, если бы они были такими же искренними.

Она протянула ему необходимые документы.

– Мне приятно это слышать.

– Я надеюсь, что снова заслужил вашу преданность.

– Вы никогда ее и не теряли, – заверила она.

Диксон оглядел офис:

– Лоуренс даже не подозревает, как ему повезло работать с вами.

Диксон ушел. Амбер на секунду задержалась в кабинете, вспоминая Лоуренса и чувствуя себя одинокой и покинутой.

Лоуренс, разодетый в пух и прах, с минуту смотрел на молчащий мобильный телефон, потом положил его в карман. Ему предстояла развеселая ночь.

Мари-Энн – отличная спутница, яркая, разговорчивая и веселая. Но ему сейчас не до нее. И вообще не хочется ни с кем встречаться. Он не забыл Амбер.

Входная дверь особняка открылась, вошел Диксон и внимательно оглядел брата.

– Страстное свидание? – предположил он.

– Оно отменилось.

– Она что, получила лучшее предложение?

– Что-то в этом роде. – Лоуренс не собирался признаваться, что сам отменил свидание, сославшись на головную боль.

– Останешься на ночь?

– Может быть. – Лоуренс ослабил узел галстука.

– Выпьешь что-нибудь?

– Конечно. – Он последовал за братом в библиотеку.

Лоуренс намеренно расположился напротив кресла, в котором когда-то сидела босоногая Амбер, и задумчиво улыбнулся, вспоминая. Она была невероятно сексуальной, с полными губами, сверкающими глазами, гладкой кожей плеч и загорелыми ногами. Он поерзал на месте.

Диксон вручил ему хрустальный бокал с двумя кубиками льда и порцией виски.

– Что с тобой?

– Ничего, – отмахнулся Лоуренс.

– Чему ты улыбаешься?

– Я не жалею о потерянном свидании. – Он отпил виски.

– Странная реакция. – Диксон сел.

Лоуренс уклончиво пожал плечами.

– Сегодня я разговаривал с Закари.

– Зачем ты это сделал? – Лоуренс не стал бы даже тратить время на этого человека.

– Он хочет вернуться в компанию.

Лоуренс не удосужился ответить. Диксон знал, как он относится к Закари.

Немного подождав, Диксон спросил:

– У тебя есть какие-нибудь идеи по этому поводу?

– Ты не захочешь их выслушать.

– А ты, значит, против того, чтобы мы приняли его обратно?

– Я считаю, мы должны сбросить его с высоченного моста.

Диксон улыбнулся:

– Оставим это на крайний случай.

– Согласен. – Лоуренс еще отпил виски.

– Он не нравится Амбер, – заметил Диксон.

– Амбер неглупая женщина. – Лоуренс снова вспомнил, как она сидела в кресле в библиотеке.

– Ты снова улыбаешься, – удивился Диксон.

– Она сказала тебе, что ее сестра родила ребенка?

– Когда это произошло?

– Две недели назад. Как раз перед твоим возвращением.

– Ее сестра в Чикаго?

Лоуренс кивнул и оглядел библиотеку.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, в какой обстановке мы росли?

– Ты имеешь в виду одержимого контролем отца и отстраненную мать?

– Я имею в виду позолоченные краны в ванной комнате.

– Краны не позолоченные. Правда, люстры в столовой, по-моему, позолоченные.

– Мы никогда не беспокоились о том, будет ли у нас еда. Черт побери, в нашем распоряжении всегда было лучшее мороженое.

– Тем не менее у богатых людей тоже бывают проблемы.

– Ага, – парировал Лоуренс. – Мне, например, не купили пони.

Он знал, что Амбер в детстве одолевали совсем иные проблемы. Всякий раз, думая об этом, он ощущал себя ничтожеством.

– А как насчет того, что отец думал, будто ты незаконнорожденный?

Лоуренс много думал об этом последние дни. В принципе, ничего не изменилось, но зато добавилось уверенности в собственных силах. Он не заслужил презрения отца.

– Ты говорил. А вот интересно, почему ты так решил?

– Из-за той ночи, когда мы подслушивали через вентиляционное отверстие.

– Мы все время так делали.

Очень часто после того, как няньки укладывали их спать, братья вылезали из постелей и слушали разговоры внизу. Обычно они делали это во время вечеринок, но нередко становились свидетелями родительских ссор.

– Они в тот день жутко разругались, – вспомнил Диксон. – Отец обвинил мать в том, что она водит его за нос. Сначала она все отрицала, а потом призналась. Он сказал, что ты унаследовал волосы и глаза от какого-то Роберта.

Лоуренс старался вспомнить, но тщетно.

– Ты не помнишь, как осознал, что у тебя может быть другой отец?

– Сколько мне было лет?