В девяти милях от жилища дьявола

Санитар еще говорил, но Вера побрела дальше. Она хотела все рассказать и поскорее уйти в тишину, и уже подбирала слова в алом тумане боли, когда вдруг увидела Германа. Ну, еще бы! Вокруг него мигало сине-красным от «скорых» и на каталках везли больных, а он командовал погрузкой — с тем же раздражающим спокойствием, с каким обрезал и поливал цветок у себя в кабинете. И, хотя теперь вместо цветков были люди, сквозила в этом всем какая-то немыслимая твердость, какой-то математически точный расчет человека, который находится на своем месте. Вера наблюдала за Германом, за пациентами, и желание разоблачить, унизить, уничтожить его куда-то уходило. Нет, она была уверена в его виновности, но что, если будет еще одна давка? Если затонет паром? Если плотину прорвет не через неделю, а сейчас, в эту самую секунду, когда еще тысячи людей не перевезены?

А еще ныла чертова рука, которую теперь Вере носить всегда, как клеймо преступника. И вспоминался тот день, когда она дала Герману согласие на операцию. Сейчас это казалось согласием на продажу души, и Вера пыталась понять — чувствовала ли тогда цену своего решения или нет? Согласилась бы? Зная последствия, зная, что нужен ей был всегда только Герман, весь, целиком, без остатка — Герман! — а не чужая рука.

Ответа не было. Хотелось лишь убраться подальше от шума, от гибнущего города, от ледяного моря, от озлобленных людей — куда-то в солнце и горячий белый песок. В ту счастливую страну, куда уходят погибшие моряки и солдаты, где всегда много выпивки и сигарет, и мерцают огни последнего приюта. Вера раньше казалось ироничным, что этот фантомный рай, по легенде, находится совсем рядом с Чистилищем — в каких-то девяти милях от жилища Сатаны. А теперь — теперь Вера подумала, что так, наверное, и должно быть.

«Ты словно получила вторую жизнь».

Вера грустно усмехнулась, а затем напряглась и неумело, слабо — едва не теряя сознание от боли в ушах — щелкнула пальцами чужой руки. Было в этом что-то дикое, жуткое, но через пару секунд Вера не удержалась и повторила фокус. Все же никто так не умел, ни один человек на свете — а она научилась.

* * *

Новелла основана на деле «Тамам Шуд», возбужденном в пятидесятых годах XX века по факту обнаружения на пляже Сомертон австралийского города Аделаида человека, чья личность и причина смерти не раскрыты до сих пор.

Посмертное фото неизвестного.

Место, где его видели живым накануне смерти.