В девяти милях от жилища дьявола

— Ну, золотце, если больше вопросов…

— Отчего она умерла?

— Ну ты нашла, что спросить. Сердечная недостаточность на фоне неправильной дозировки препарата, кажется, хотя следователь, который приходил ко мне, подозревал самоубийство. Какая-то у нее несладкая была жизнь. Да. Хотя? Хотя, если вспомнить, еще один мужчина, похожий на твоего друга, приходил тогда и про эту девушку по больнице спрашивал. В такой же шляпе, как в пятидесятые носили. Я подумала, что он тоже следо…

— Господи! — Вере захотелось поколотить старушку, — когда? Когда это было?

— Месяца три-четыре назад. Я еще удивилась, ведь та девочка давно умерла. Ну, золотце, дальше сама разбирайся.

Вера потерла лицо, ничего не соображая, и пошла к дому. Улицы тонули в воде по тротуары, пахло нечистотами и гнилью. Вера обходила, как могла, глубокие места, но к подъезду добралась мокрая по колено, усталая и злая. Город, очевидно, затапливало не от плотины, а снизу, чего в МЧС не ожидали.

В квартире было глухо и зябко. У Веры засосало в желудке, и она недобрым словом помянула пирог Жанны.

Почему мужчина столько выпил? Узнал, что у него была дочь, когда та уже умерла? Когда та уже покончила с собой?

Нет. Нет! Незнакомец знал о Марианне уже три месяца назад, когда приходил в больницу. Он приехал снова. Попрощаться перед смертью с Жанной? Понять, что довело его дочь до самоубийства?

Вера открыла интернет-браузер в телефоне и ввела «Марианна Лист, смерть».

«… юная скрипачка скоропостижно скончалась от сердечной недостаточности. Полиция изучает версию самоубийства… серия проигранных конкурсов… погиб молодой человек… на груди девушки лежали персидские стихи с надписью на форзаце „от М“…».

«… свидетель по делу Марианны Лист, найдена в ванне со вскрытыми венами…».

«… Михаил Житов, следователь по делу Марианны Лист, был найден мертвым у набережной Горчакова. На его груди лежал сборник стихов Омара Хайяма. Полиция предполагает ритуальное самоубийство…».

Веру замутило, бросило в пот. Хотелось воды, но кран только урчал и цедил мутные капли. Проклятые «Рубаи» лежали могильными камнем на столе и будто дышали на Веру злом.

По всему выходило, что книг было две. Одна — у Жанны, этот том следователь перед смертью забрал у офицера, а вторая… вторая оказалась у Марианны — и тоже перед смертью?

Вера достала шифр-бумажку с номером Жанны и набором букв. Отец Марианны написал это и кинул в почтовый ящик Веры. Зачем? Заразить суицидальным вирусом?

Вспомнился забавный танец мужчины. Странное веселье человека, который пережил свою дочь, который знает — не мог не знать, — что век его недолог, что чужая девушка носит руку его ребенка.

Вера открыла форточку — хотелось свежего воздуха, — но потянуло сыростью, тленом, дышалось тяжело.

А если отец Марианны не танцевал? Если в ту самую минуту он умирал и начинались судороги? Веру охватил потусторонний ужас, она вскочила со стула, стиснула виски. Позови она на помощь, и мужчина бы выжил. Так? Но кто знал?

Вера заметалась по комнате, снова прочитала непонятный текст. Что это? Сообщение? Шифр? Если да, то частота появления букв отличалась бы от естественной. Вера боролась некоторое время с темным, голодным любопытством внутри себя, но не выдержала — подсчитала число букв и повторений. Напечатала в телефоне случайный текст такого же размера и сравнила частоты в записи и в мобильном: они изрядно не совпадали.

— Ладно, мамой клянусь, ты что-то хотел сообщить. Что?

Вера посмотрел тупым взглядом на код. Отец Марианны опасался кого-то и применил шифровку. Кого? Какую? Не мудреную, иначе идея сообщения теряла смысл. Например, варианты простого сдвига, когда буквы алфавита перемещались на несколько шагов: А становилась E, B — F и так далее. Вера написала в столбец 26 вариантов для первого слова из кода, но ничего осмысленного не увидела.

В голову пришло, что незнакомец использовал кодовое слово, которое зашил в карман. Она попробовала шифры Плейфера и Виженера. Отбросила Бэкона — он удлинял сообщение в несколько раз, а оно и так выходило куцым. Наконец, метод Хилла, который искренне ненавидела из-за операций с матрицами. Ничего. Использовала ключи «Vera», «Maryanna», «Janna» — с тем же нулевым эффектом.

К трем ночи, обессиленная, Вера рухнула на кровать и задремала. Ей снились «Рубаи»: они наплывали друг на друга и переплетались в колючую проволоку, а Вера пробиралась сквозь этот шипастый, раздирающий до крови лес. Среди четверостиший мелькало сообщение мертвеца. Вера удивилась, до чего оно похоже на них, но буквы оплели правую руку — правую руку Марианны, — и с резью ввинтились в кость.

От этой боли Вера проснулась. Несколько минут прошли в муторном полузабытьи, но дольше она не выдержала: тяжело поднялась и, натыкаясь на косяки, на стулья, побрела за лекарством. По комнате гулял ледяной сквозняк и рвал календарные листья; от холода кожа покрылась цыпками.