В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

И вот, зайдя в типографию Дома печати, где ночью «откатали» свежий номер Всероссийской «ТЛ», взяв пачку газет, иду в «писательскую деревяшку», как мы стали именовать, с легкой руки драматурга Зота Корниловича Тоболкина, пристанище на Осипенко, 19…

Вновь замечу, переселялись мы не просто с неохотой, а «с боем и скандалом». Шумский – инициатор переезда, как говорящий скворец, «трещал», что нас все равно из Дома Советов «попросют», а коль власть предлагает приличный особняк, будем переезжать. Дом двухэтажный, памятник деревянного зодчества XIX века, оттирремонуем, деньги на ремонт обещают дать нефтяники. И места хватит всем! Сделаем, мол, в «лишних» комнатах гостиницу, литературный и музыкальный салон, обязательно сауну, восстановим «каретный сарай» бывшего дореволюционного домовладельца.

Гостиница? Не плохо! Приехал кто в гости, есть для него койка для ночлега! А вот какой-то «каретный сарай» (а на хрена?): блеф и авантюра! Проще сказать, Сережа задумал приобрести место работы, на которой, вероятно, собирался столоначальничать долго, поближе к своему дому! И подальше от лишних глаз устраивать застолья, на которые он – в отличие от Шермана и особенно Лагунова – оказался зело изобретателен и предприимчив.

Супротивники-оппоненты шли говорить с областным начальством. Областное – в лице председателя облсовета Владимира Ильича Ульянова – пообещало за отказ от дома по Осипенко, 19, в пользу структур облсовета, расширить наши апартаменты в Доме Советов еще двумя комнатами – для редакции «Тюмени литературной» и для ТАЛа (издательской структуры, созданной нами недавно). К тому ж, мы бы остались в центре города, со столовой, при трех конференцзалах, где нам не отказывали для проведения семинаров молодых, общих собраний, встреч с интересными заезжими писателями…

Шумский переупорствовал. И стало сие после переселения одной из причин зревшего «внутреннего восстания».

…Время – между 11-ти и 12-ти дня. В большой комнате второго этажа в одиночестве мечется Шумский. Мрачен. Растерян. «Что случилось, Сережа?» – «Они меня выгнали из моего кабинета!» – дрожь в голосе.

Ничего пока толком не понимаю, но догадываюсь: «они» все же решились на «конституционный» переворот – отлучить от «руля» законно избранного Шумского и создать новую власть в организации!

Совсем недавно подкатывал ко мне очеркист Александр Мищенко и вербовал войти в группу захвата. «А кого вы наметили в руководители?» – спросил я. – «Председателем Правления будет Валентин Крылов, ответственным секретарем Шамсутдинов, членов Правления и ревизионную комиссию изберем на собрании…»

«Какое Правление? У нас такая структура и в Уставе не значится!» – рассмеялся я, и мы разошлись по сторонам.

Да и я считал, что С.Б. Шумский не большой подарок для организации, но президент издательской структуры ТАЛ (ассоциации) Крылов с его «вице» Мищенко – вовсе не тот компот! Наворочали бы они дел, надо полагать! Успев «окучить» нескольких денежных мешков, обманув, собрав деньги, также ряд доверчивых товарищей с изданием их книг, в том числе Тюменско-Тобольскую епархию, напечатав своё, ударились они в угар торговли ходовым спиртом «Ройяль» и не менее ходовыми стиральными машинами «Вятка». В Москве и Кирове держали представительские квартиры. Ездили исключительно в вагонах «СВ». Словом, кинули, созданную с помощью Союза писателей, издательскую структуру – в коммерцию, в базар. Не за этот базар голосовали мы на писательском собрании, а я подписывал «крыловские бумаги» для регистрации ТАЛа у тюменских городских властей. (Шумский в ту пору был в очередном литературно-познавательном вояже).

И вот они тут как тут!

Дернул дверную скобку шумского кабинета. И – картина! Взгромоздясь на председательское место, горячо ораторствовал Мищенко. Сидели – готовый воскресить из мертвых всех ранее усопших, недавно принятый в СП политрук аэропорта «Плеханово», именовавший себя (во, бля!) аж генералом авиации, Крылов, также сидел Шамсутдинов, также шофер-поэт Петя Суханов, не очень твердо сидящий на стуле известный драматург Тоболкин, тоболяк Сайт Рахвалов, других не вспомню. Пока Зота Корниловича поправляли на стуле, поднялся Рахвалов, нервно бросил заговорщикам – «А ну вас!..» Направился к выходу. И тут Мищенко завлекающим жестом «бросил» мне: «Заходи, Николай Васильевич!» – «Нет, Александр Петрович, в вашем путче я не участник!» – и прихлопнул за собой дверь.

Путчистам не хватило одного голоса, чтоб иметь большинство на «ихнем» собрании. Законном, незаконном? Уставном, не уставном? В ту пору и не такое случалось в расстрелянной стране. До законностей ли?! Так что подари я свой голос мятежникам, неизвестно какие б «дела» последовали у пас в дальнейшем! И, скорей всего, от организации откололось бы её немногочисленное «патриотическое крыло», которое сохранили мы и доныне.