В час ворон

– Значит, ты не свободен. – Это не вопрос. Это осознание того, что он привязан ко мне, моему дару и зависит от милости вороны.

– Время для меня течет по-странному, и живет большей частью ворона, – признается он.

Но это же совсем не жизнь.

– Эй. – Он машет рукой передо мной. – Я здесь благодаря тебе.

Он прав. Но слова Дэвиса не уходят из головы: «Ты должна перестать цепляться за нее. Так горевать нездорово». Что, если Грач – просто что-то в моей голове, что помогает мне справиться с горем? Я касаюсь его руки, чтобы обрести равновесие.

Он кажется настоящим.

Я замечаю, что «Бронко» Оскара стоит у участка шерифа по другую сторону дороги. Должно быть, мы за разговором не заметили, как он вернулся.

– Не уходи никуда. – Я встаю. Грач тоже. – Может, придется меня спасать.

– Давай на это надеяться.

Он откидывается на спину и обращается в ворону еще до того, как его тело касается земли.

Капли дождя начинают рассыпаться по жаждущему тротуару, когда я пересекаю улицу и иду к участку. Колокольчик сообщает о моем прибытии электрическим жужжаньем – измученным звуком, более капризным, чем даже мой будильник.

Келли Уилсон – женщина, родившая четырех детей и выглядящая, будто готовится к пятому, – не может поверить своим глазам, когда видит меня. К счастью, она разговаривает по телефону, а рядом уже разрывается другой. Я приветственно машу.

Оскар, перебирающий бумаги в коридоре у кабинета, поднимает глаза:

– Что ж, ты сегодня облегчаешь мне работу. Пришла сдаваться? – Его неодобрительный взгляд сообщает все, что нужно знать. Затем он замечает синяк на моей щеке, просвечивающий, несмотря на попытки тети Вайолет его скрыть, и выпрямляется. – Что за черт? – Он берет меня за подбородок, чтобы рассмотреть получше.

– Нападение с нанесением побоев? – пробую я.

Оскар хмурится:

– Это было до или после того, как ты незаконно проникла на частную территорию Ратледжей?

– А если я скажу, что у меня был билет на экскурсию, это поможет? – Я морщусь, жалея, что выкинула смятую брошюрку.

– Помогло бы, держись ты подальше от этой семьи и позволь мне делать мою работу, Уэзерли. Ты сегодня разворошила осиное гнездо. Они вызвали к себе шерифа. Ты якобы ужасно расстроила сестру миссис Ратледж. Расскажешь, о чем речь? – Прежде чем я могу ответить, внимание Оскара переключается на стеклянную дверь. По зданию пробегает свет фар. Он тяжело вздыхает и тихонько выругивается. Блестящий красный «Корвет» Ратледжей паркуется у входа.

– Ребекка и Лорелей приехали оформить запретительный ордер на приближение, – бормочет он. Обычно такими вещами занимается суд, но я уверена, что судья слишком занят рыбалкой. – Я бы на твоем месте молился, чтобы они не выдвинули обвинение.

– Пожалуйста, сначала выслушай меня. – Я кидаю тревожный взгляд на дверь: если они меня здесь увидят, всему конец. – Клянусь, это важно. Я нашла сегодня доказательства, доказательства, которые помогут делу. – Настойчивость в моем голосе останавливает его. Он замечает пластиковый пакет из «Уолмарта» у меня в руке. – Пожалуйста.

Я кладу ладонь на его предплечье. Плечи Оскара расслабляются от моего прикосновения. Использовать наши бывшие отношения, чтобы уговорить его, кажется неправильным, но я в отчаянии.

– Подожди меня там, – он указывает пальцем на кабинет, из которого только что вышел. – И Бога ради, не высовывайся и держи рот на замке. Поняла?

Я показываю, будто застегиваю губы на молнию, и проскальзываю в кабинет ровно в тот миг, когда дверной колокольчик жужжит.

– Здравствуйте, миссис Ратледж. Лорелей. Я заместитель шерифа Торрес. – Тихая пауза, сквозь которую я едва различаю голос Ребекки. – Мне нужно сперва разобраться с одним небольшим делом, но Келли поможет вам заполнить бумаги. Я скоро вернусь. Келли, не могла бы ты проводить их в комнату отдыха и, возможно, принести кофе? Спасибо. – Затем силуэт Оскара падает на матовое стекло двери, и он заходит.

– Лучше бы тебе рассказать мне что-то стоящее.

Он указывает на стул, на который я должна сесть, а сам устраивается на краешке стола. Сложенные на груди руки служат строгим предупреждением.

– Я думаю, что Лорелей Ратледж убила Адэйр, – прорывает меня.

Его привлекательное лицо искажается от раздражения.

– Ты сказала, что у тебя есть доказательства по твоему делу. Дело Адэйр закрыто.

– Что, если я найду что-то, что снова его откроет?

Я притягиваю к себе лежащий на коленях мешок из «Уолмарта». Дождь снаружи набирает силу, громче постукивая по жестяной крыше здания.

Он тяжело вздыхает. От его терпения почти ничего не осталось.

– Слушаю.

– Адэйр знала, что умрет, – вот как я начинаю.

В этом Оскар не сомневается. Он уже знаком с моими способностями и наверняка слышал шепотки о других странностях нашей семьи.