В бой идут...

Когда мы уже тряслись в безрессорной телеге, как в миксере, Митрич подполз ближе к вознице и проорал:

— Ты где скотину взял? Для тебя ж магазин как для нас — на лопате!

— А я у лесорубов купил! — орал в ответ залетчик. — Сивка их личный, они с ним что хотят, то и делают, а про директора я им ничего не сказал. К тому же я все равно собирался себе маунта брать, пеший рыцарь — это как комп без сети.

— Ага, а рыцарь на телеге — самое то! Ну и зачем ты в этот блудняк вписался? — продолжал допытываться Митрич. — Он ведь тебе этого не забудет.

— Да пошел он! — легкомысленно отмахнулся Андрей. — Он мудак, а с вами прикольно. Не люблю директоров, не складываются у меня с ними отношения.

— Ты хоть школу-то закончил, воин? — заржал военный.

— Это игра «18-плюс», — важно ответил наш охранник.

Небо еще больше потемнело, дождь превратился в ливень, а впереди страшно грохнула молния — на полнеба. Но наш тарантас летел вперед, поднявшийся ветер бросал в лицо тяжелые капли и свистел в ушах. Андрюшка хлестал вожжами, а Митрич вдруг заголосил:

— Неба утреннего стяг! В жизни важен каждый шаг!

— Слышишь, веют над страною ветры яростных атак, — вплела свой голос Семеновна.

— И вновь продолжается бой!!! — заорали мы уже вчетвером что есть силы.

— И сердцу тревожно в груди!!! И ЛЕНИН ТА-А-А-КОЙ МОЛОДОЙ И ЮНЫЙ ОКТЯБРЬ ВПЕРЕДИ!!!!!!!!![55]

Мы орали эту забытую песню из нашего полузабытого детства, орали так, что перекрикивали раскаты грома. Как оказалось, все эти годы она где-то отлеживалась у каждого из нас, на какой-то дальней полочке в голове. Мы даже все слова помнили, хоть и не слышали ее больше полувека. И дело было не в Ленине, не в Октябре, и уж тем более не в коммунизме. Просто…

Просто это была правильная песня. Ее было хорошо орать.

И только Андрюшка не пел, а ржал.

***

Границу мы пересекли с запасом в семь минут.

Прода 2

Митрич назвал нас гастарбайтерами. Я возразил, что ничего подобного — ни про какой «арбайтен», к сожалению, и речи нет. По итогам дебатов была сделана попытка привлечь в качестве арбитра носительницу языка, девицу Динкилякер. Но Семеновна молча замахнулась на нас вещмешком, и мы догадливо отстали.

Скучно.

Вот уже второй час мы втроем сидели на бортике фонтана, расположенного чуть поодаль от входа в Бюро трудоустройства славного города Аль-Матрац, столицы крошечного эмирата, граничащего с неласковым герцогством Бигбанка.

Добрались мы сюда вчера вечером. Выбравшись за границы социальной локации «Вторая молодость», мы, конечно, и не подумали оставаться в герцогстве Анатолия Михайловича, в центре которого и находилась «песочница». На наше счастье, до границы с Аль-Матрацом было не далеко, и уже вечером с Бигбанком нас ничего больше не связывало — в том числе и территориально. Дорога прошла без происшествий, если не считать сагрившейся[56] на нас стаи волков. Но Сивка, дай ему бог его лошадиного здоровья, ускорился и вынес, серые вскоре отстали, немного повыв с досады вслед удаляющемуся ужину.

В Аль-Матрац мы въехали уже по темноте, и только и успели, что заселиться в дрянную, но дешевую гостиницу. Митрич, конечно, предложил сэкономить деньги и оставить персонажей на ночь прямо в телеге, но Андрюшка лишь покрутил пальцем у виска, и напомнил, что в местном УК бродяжничество (то есть отсутствие жилья) решительно не одобряется. Нет, конечно, если Митрич жаждет утром обнаружить свое брошенное тело в местной кутузке…

Митрич лишь буркнул: «Не жаждет» и велел вести его в местный «Хилтон». Хилтона не нашли, но трактир «Три ягненка и шайтан» оказался буквально за углом. Там и определились на постой: мы в номерах, а Сивка — в конюшне. В общем, на жилье потратились, города не увидели, и поэтому сейчас я с большим любопытством озирался вокруг.

Аль-Матрац, как несложно догадаться по названию, был выстроен в стилистике арабской «1000 и одной ночи». Первый увиденный нами в игре город вовсе не подавлял своим величием, напротив — он был очень маленький, очень зеленый и очень уютный. Тесные улочки, невысокие здания из белого мрамора в мавританском — вспомнил я слово — стиле, маленькие площади на каждом перекрестке и фонтаны на каждом углу. На этом, впрочем, ориентальность его и заканчивалась, потому как население города, похоже, плевать хотело на единство стиля. По крайней мере, халатов и бурнусов почти никто не носил, чалмы и тюбетейки тоже не доминировали. По совести сказать, народишко здесь одевался кто во что горазд. Игроки побогаче руководствовались исключительно собственным вкусом, поэтому ситуации из цикла «встретились как-то викинг, самурай и индеец» были здесь нормой. А голытьба вроде нас напяливала на себя все подряд, лишь бы плюсы давало. Вон — мимо боец бежит, второй раз за утро его вижу: в деревянных кломпах без задников, запорожских шароварах, растянутом вязаном свитере с высоким горлом и залоснившемся черном котелке, как у доктора Ватсона. И ничего, не парится, собой доволен.