В бой идут...

— Ну… — немного смутился лейтенант. — С час, наверное. А что?

— А все. Все! — выдохнул хозяин яйца и бессильно опустился на стул. — Он его инфицировал, мля. Уроды, это же разовый артефакт, пета больше ни к кому не привяжешь.

И интеллигент громко произнес фразу с большим количеством слов, начинающихся со слога «пи». Сначала все замерли, потом в задних рядах кто-то захихикал, и через несколько секунд стражники только что не катались по полу, взявшись за живот. Ржали все, включая лейтенанта — все, кроме нас и хозяина.

— Извините, господин Бользен… — вытирая слезы, толстый лейтенант наконец взял себя в руки. — Я приношу вам свои официальные извинения, но хочу заметить, что в своем заявлении вы не оговорили условия содержания украденного…

— Погоди, Саня! — раздался чей-то уверенный голос, и сквозь толпу двинулся высокий лейтенант. Судя по тому, как расступались перед ним стражники, мужик был начальством, причем не из последних.

— Действительно, пока заканчивать этот балаган, — подойдя к нам, решительно заявило новое действующее лицо. — Вот только уровень идиотизма настолько зашкалил, что не удивлюсь, если вся эта дурка окажется правдой. Андрей, так что по ориентировкам?

— Все трое чисты аки херувимы, нет на них ничего.

— По региональной базе пробил?

— Сейчас, жду, когда запрос пройдет. Опаньки!

— Что такое?

— Все в масть. Все втроем два дня числились среди контингента «Второй молодости», вчера контракт расторгнут по соглашению сторон. Да они и в игре-то меньше недели! Фига себе, первый раз такое вижу.

— Нормально, чо. Ладно, если по ориентировкам не проходят, это уже их дела. Давай лучше к нашим вернемся. Господин Бользен, можете сказать, когда примерно была совершена кража?

— Могу сказать совершенно точно — с 9:50 до 10:00. — Бользен был еще очень расстроен, но уже взял себя в руки. — Я выскочил за булочками в пекарню, которая располагается в соседнем доме. Вернувшись, заметил, что яйцо исчезло.

— Дверь закрывали?

— Э-э-э… Не поручусь, — сознался лавочник. — Торопился закупиться до открытия магазина, я с десяти работаю.

— Понятно. Кто-нибудь из этих троих крутился поблизости?

— Нет. Точно нет.

— Товарищ лейтенант! — прервал допрос репликой один из стражников. — Я этих гавриков видел на Синей площади в десять с маленькими копейками. Я только заступил, на участок шел, смотрю — у фонтана сидят, крылья сложили. Подошел, регистрацию проверил — ну, как в инструкции.

— Если минут за десять-пятнадцать — могли и успеть добежать, — с сомнением проговорил кто-то.

— Резонно, — согласился лейтенант. — Ладно, теперь с продавцом попробуем. Когда их задерживали, кого-нибудь еще срисовали?

— Да был там какой-то терпила, отстать от него просил. Я толком его не разглядел — он до нашего появления убежал, да и спиной к нам был.

— Понятно. Подозреваемые, продавца вашего безымянного описать сможете?

Семеновна выступила вперед:

— Давайте я, мужики разве что запомнят?

Слушая немку — я удивлялся: все-таки женщины и мужчины живут в разных мирах. Стал бы я обращать внимание на цвет глаз или фасон покроя. А Семеновна, вон — все до мелких мелочей описывает.

Пока она рассказывала про одежду, никакого интереса у полицейских не возникло, а вот на внешности они насторожились. И чем дальше, тем суровее становились их лица.

— Папандопуло это, зуб даю, — наконец не выдержал кто-то. — Вернулся, сука.

— Не знаю, кто такой Папандопуло… — вмешался Бользен, — но мужика в котелке я утром видел. Он витрину оружейной лавки Курта изучал, я еще подумал — везет же соседу, еще не открылся, а покупатель уже стоит.

— Этот? — стражник вытащил из папки и показал нам листовку с крупной надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ». На листовке красовалась физиономия яйцекрада — без котелка, но с лысиной.

— Он! — хором ответили мы с Бользеном.

— Ладно, понятно все, — махнул рукой лейтенант и оглядел нас, заметно приободрившихся. Не толстый лейтенант, а второй, уверенный. Блин, когда же я привыкну ники смотреть? Вгляделся — толстого лейтенанта звали Фикус, а уверенного — Чатланин.

— Значит, так! — повысил голос лейтенант Чатланин. — Вышли все, кроме потерпевшего и подозреваемых. Вышли, я сказал! Кончилось кино.

Стражники, гомоня, потянулись к выходу. Через минуту мы остались впятером.

— А теперь, господа невезучие, давайте посмотрим на вещи цинично, но здраво, — предложил нам стражник. — Начнем с вас, господин Бользен. Товар вы по любому потеряли.

Бользен кивнул.

— Перспективы компенсации крайне туманны — этим трем остолопам судья ничего страшнее «непреднамеренной порчи имущества» не присудит. То есть жесткого срока погашения штрафа не будет, в лучшем случае — удерживающиеся из дохода выплаты. Они еще фактически новорожденные, выработка соответственная, то есть деньги вам ждать годами. Так?

— Так.