Увидимся в темноте

– Я так думаю, что больной на голову сыночек вполне мог одолжить телефон у мамаши и похожие эсэмэски веерно рассылать. Тебе, мне, губернатору, председателю Заксобрания, правозащитникам, зоозащитникам, народной артистке Алисе Фрейндлих. Невменько же сам за себя не отвечает, а нам отдувайся.

– Прислал?

– Что? – не понял Вяткин.

– Ты говоришь – мог тебе прислать. Не прислал же, так? Идем. Просто осмотримся здесь.

– Ладно, – согласился капитан и, кряхтя, первым вылез из машины.

Через несколько секунд они уже стояли под фонарем и рассматривали небольшой плакат, висевший на двери:

РАСПРОДАЖА!!!

С 25 СЕНТЯБРЯ ПО 5 ОКТЯБРЯ

В связи с закрытием питомника распродаются

остатки саженцев туи, пихты, кедра,

ели обыкновенной, ели сербской,

японской лиственницы, норвежской сосны.

Тис и можжевельник в ассортименте.

Грунтовые и комнатные растения.

СКИДКИ от 50 до 90 %

– Опоздали по ходу, – вздохнул Вяткин. – Норвежской сосны себе прикупить. Что будем делать, босс?

– С норвежской сосной?

– Тут звонок. Официально зайдем или так просочимся?

Брагин поднял голову: камера над входом имеется, но глазок не горит. Скорее всего, старые арендодатели съехали, а новые еще не появились. Тогда что здесь делали Полина и Кирилл? Они неразлучники, почти не расстаются, а когда отделяются друг от друга – очень и очень ненадолго, – то за мальчиком есть кому присматривать.

Джейсон, гибискус.

Лошади и волонтеры «Маренго».

Вот он, ответ. Скорее всего, Полина (если она здесь) попала сюда прямиком из конно-спортивной школы. Каким образом?

Каким-то.

Наверняка этому найдется рациональное объяснение, жаль, что его не видно за пеленой дождя.

Пока Брагин размышлял о «Маренго» и неразлучниках, капитан Вяткин едва ли не обнюхал дверь и даже приложил к ней ухо.

– Там свет, – сказал он. – Тихо, но свет горит. Нет. Не тихо. Какие-то звуки. Отсюда не разобрать, дождь мешает.

Вяткин не был бы Вяткиным, если бы не пошел напролом. В случае со входом в питомник «GREEN LOVERS» это означало расстегнуть на всякий случай висящую под мышкой кобуру и всей массой навалиться на дверь. В том месте, где еще запоздало распродавались сербские ели, тис и можжевельник. Коварная и кажущаяся неприступной дверь немедленно поддалась, и Вяткин практически упал внутрь, в объятия тусклого желтого света.

Свет шел от трех ламп под конусовидными металлическими абажурами. Лампы висели на длинных тонких тросах, прикрепленных к балке, разрезавшей потолочное пространство на две половины. Самого потолка видно не было, он тонул во тьме. И зал (если это можно было назвать залом) был освещен только посередине, там, где круги света, идущего от ламп, соприкасались друг с другом.

– Что-то не пошла у них торговля, – шепотом произнес Вяткин, разглядывая ряды растений вдоль центральной дорожки. – Даже со скидкой не втюхали.

Брагин прикрыл за собой входную дверь, и шум дождя немедленно прекратился. Его сменил совсем другой звук – птичье пение. Оно то прерывалось, то возобновлялось снова, как будто невидимые птицы были недовольны чистотой звука и все время искали ее, эту чистоту.

– Не мы одни решили затариться, – снова прошептал Вяткин. – Смотри.

Но Сергей Валентинович уже и так все видел, без запоздалых Гришиных замечаний. Он увидел это еще до того, как до него донеслось пение птиц. И до того, как успел прикрыть за собой входную дверь.

Следы.

Следы ботинок на светлых плитах центральной дорожки. Черные, жирные, окаймленные комьями глины. Человек, который оставил эти следы, пришел сюда не с дождем, как они с Вяткиным. К дождю примешивалось адское бездорожье, овраги с остатками успевшей сопреть листвы, болота, песчаные карьеры, звериные тропы для любителей скандинавской ходьбы.

– Из преисподней он вылез, что ли? – все никак не мог успокоиться капитан.

Похоже на то.

– Ладно, идем.

Стараясь не шуметь и не наступать на следы, оставленные неизвестным, они двинулись на птичье пение, которое становилось все громче. А потом, среди темного массива растений, неожиданно образовалась проплешина, и света стало заметно больше.

Этот свет, должно быть, привлек и человека, принесшего в тихий питомник дыхание болот: следы сворачивали за небольшой мысок из маленьких, не больше метра в высоту, туй в деревянных кадках. Вяткин снова ухватился за подмышку и шагнул за мысок первым. Брагин последовал его примеру, и через секунду оба оказались на небольшой площадке, очевидно служившей пунктом выдачи растений: длинная стойка, масса рекламных плакатов на стене за стойкой, освещенных ультрафиолетовыми лампами. Выгородка с сопутствующими товарами: грунт в пластиковых пакетах, керамические кашпо, идиотски-жизнерадостные садовые гномы, садовый же инвентарь.

На стойке стояли две клетки с желтыми кенарами.

Это они пели сейчас. Это их слышал в своем телефоне Брагин.