Уцелевший

«Ваша репутация складывается здесь, на первой фазе. Вряд ли будет хорошо, если ваши инструкторы решат, что вы исполняете лишь минимум, чтобы пройти дальше. Ваша репутация будет в безопасности лишь тогда, когда окружающие поймут, что вы всегда стараетесь изо всех сил, стараетесь быть лучше, стать надежным товарищем и всегда показывать свой лучший результат. Здесь именно так и ведутся дела.

И последнее: помните, в этой комнате есть только один человек, который знает, получится у вас или нет. Этот человек – вы сами. Вперед, джентльмены. Ставьте на себя все, что у вас есть».

Командир Нельсен ушел, и через пять минут мы поднялись для доклада командиру части. В кабинет зашел капитан Военно-морского флота, окруженный шестеркой инструкторов. Все мы знали его. Это был капитан Джо Магуайр, легендарный бруклинский герой, почетный выпускник класса 93 и бывший командир 2-й роты SEAL. Он также будущий вице-адмирал Магуайр, командир войск специального назначения и старший в SEAL. Он служил по всему миру и был всеми любим в Коронадо. Этот великий человек никогда не забывал имен своих собратьев-«котиков», неважно, насколько младше те были его по званию.

Он спокойно с нами говорил. И дал нам два бесценных совета. Но сначала капитан сказал, что обращается к парням, которые действительно хотели подобной жизни и могли справиться с любыми унижениями и несправедливостью, придуманной инструкторами.

«Прежде всего я не хочу, чтобы вы сдавались под напряжением момента. Даже если вы испытываете нестерпимую боль, помните это. Завершите сегодняшний день. Потом, если вы все еще чувствуете себя плохо, взвесьте все «за» и «против», прежде чем решите выбыть. Второе: воспринимайте за раз только один день, только одно задание за раз. Не позволяйте вашим мыслям убегать вперед вместе с вами, не принимайте решение выбыть из-за того, что вы беспокоитесь о будущем, о том, сколько вы сможете терпеть. Не забегайте вперед боли. Просто доживите до конца дня, и в итоге перед вами будет лежать великолепная карьера».

Сейчас перед нами, сверкая значками орлов на белом воротнике, стоял капитан Магуайр, человек, который однажды станет заместителем начальника Тихоокеанского командования спецвойсками США, или сокращенно COMPAC. Он заложил в нас понимание того, что было по-настоящему важно в службе.

Я стоял, словно в ступоре, раздумывая над его словами… и потом рухнул с небес на землю. Один из инструкторов поднялся на ноги. «Упали!» – рявкнул он, срываясь на нас за ошибку одного человека.«Я видел, как один из вас, черти, задремал прямо здесь, посреди речи капитана. Как вы посмели! Как посмели вы уснуть в присутствии человека такого калибра? Вы, ребята, за это заплатите. Отжимаемся!»

Он начал нас муштровать, приказал выполнить, по крайней мере, сотню отжиманий и приседаний, заставил бегать туда-сюда по песчаной дюне перед лагерем. Он ополчился на нас, потому что мы показали ужасное время на полосе препятствий, в основном из-за того, что были измождены еще до того, как до нее добрались.

Так продолжалось всю неделю. У нас прошел заплыв через всю бухту, полтора километра с напарником, у которого примерно одинаковые успехи в плавании. Мы выполняли упражнения в бассейне в масках, в ластах и без них. Было одно ужасное упражнение: мы должны были лежать на спине в масках, наполненных водой, но с поднятой над водой головой, и в ластах делать «кроль». Это было просто убийством. Каждый день мы делали упражнения с бревном и забеги на шесть километров. Заплывы в лодках тоже были очень выматывающими: провести лодки через прибой, покинуть лодки, поправить лодки, закрепить весла, туда, сюда, тащим лодку, несем над головами.

Казалось, что это никогда не кончится, и к концу первой недели мы потеряли более двадцати человек. Один из курсантов ушел в слезах, потому что просто не мог идти дальше. Его надежды, мечты, его планы на жизнь были разбиты, расколоты на кусочки на пляже Коронадо.

Уже прозвенело более шестидесяти ударов в большой колокол рядом с дверью офиса. Каждый раз, когда мы слышали этот звук, точно знали, что потеряли еще одного отличного парня. Не было плохих ребят, прошедших через Indoc. Шло время, мы слышали этот звон снова и снова, и для нас он стал очень грустным звуком.

Может быть, и я буду стоять там, рядом с дверями офиса, разбитый в пух и прах, всего через пару дней? Это было вполне возможно, потому что у многих из этих ребят не было и мысли об уходе всего за несколько часов или даже минут до того, как они звонили в колокол. Просто что-то сломалось в них, глубоко внутри. Парни просто не могли продолжать двигаться, и сами не знали почему.