Уцелевший

Первые три километра все было не так уж плохо. Я держался в первой половине класса и чувствовал себя нормально. Однако на обратном пути совсем выдохся. Я огляделся и заметил, что все остальные тоже выглядели дико уставшими, и тогда решил действовать. Я поддал газу и рванул вперед.

За первые двадцать минут начался отлив, и передо мной уже была видна небольшая полоска мокрого песка, которую больше не омывал океан. Каждый шаг я старался делать по ней и бежал изо всех своих последних сил. Каждый раз, когда я нагонял кого-нибудь и проносился мимо, в душе праздновал личную победу. Наконец я закончил забег и пробежал дистанцию гораздо меньше, чем за тридцать минут. Это было совсем неплохо. Например, для вьючной лошади.

Я уже забыл, кто тогда пришел первым – вероятно, какой-нибудь крепкий мальчишка-фермер, но он был всего на пару минут быстрее, чем я. В любом случае, тех, кто уложился во время, инструкторы отправили отдыхать на мягкий песок для восстановления сил.

В тридцать минут не уложились только восемнадцать человек, и одному за другим инструктор командовал: «Упал!» – и ребята тут же, у финиша, начинали отжиматься. Большинство из них уже падали на колени от усталости, и это в некотором роде позволяло им сократить расстояние в очередном изматывающем броске прямиком в Тихий океан, прямо в накатывающие на берег волны прибоя. Инструктор Тэйлор заставлял курсантов заходить довольно глубоко, туда, где ледяная вода доходила им до шеи.

Парни стояли там по двадцать минут. Теперь я понимаю, что время это было очень точно отмерено, чтобы ни у кого не развилась гипотермия. У Тэйлора и его ребят была очень точная таблица, которая показывала, сколько времени человек может выдержать такую температуру. Одному за другим им приказывали выйти из воды и потом задавали жару упражнениями за то, что они не смогли уложиться в тридцатиминутный отрезок времени.

Некоторые из курсантов, может, и сдались, другие же просто не могли бежать быстрее. Но наши инструкторы точно знали, что происходит, и в этот первый день подготовки BUD/S они были безжалостны к парням.

Пока эти бедные ребята выходили из океана, остальные выполняли привычные отжимания, и так как любопытство было моей второй натурой, я хотел узнать судьбу самых медленных ребят и стал следить за происходящим. Старшина Тэйлор – этот пляжный Чингисхан – приказал полуживым, полуутонувшим и полузамерзшим курсантам лечь на спины в прибой и погружать и вытаскивать голову и плечи из воды в ритм с волнами. Он заставил их при этом делать «кроль». Некоторые парни то и дело захлебывались, кашляли, у некоторых начались судороги и бог знает что еще.

Тогда и только тогда старшина Тэйлор отпустил их. Я отчетливо помню, как он кричал на этих парней, говорил, что мы – те, кто отжимался и сох на пляже, были победителями, тогда как они, копуши, были проигравшими! Потом он сказал, что пора бы относиться к курсу серьезно, иначе они скоро вылетят. «Те, кто слишком просто все воспринимает, уже заплатили свою цену, – выкрикнул он, – а вы – нет. Вы провалились. А таким, как вы, придется заплатить цену посерьезнее, поняли меня?»

Тэйлор знал, что это было шокирующе несправедливо, потому что некоторые из курсантов на самом деле старались изо всех сил. Но он должен был убедиться в этом. Кто верил, что сможет улучшить результат? Кто был нацелен остаться, несмотря ни на что? А кто уже почти сбежал?

Следующим заданием были упражнения с бревном, абсолютно новые для всех нас. Одеты мы были в тренировочные брюки, майки и мягкие кепки. Все встали в строй, сформировав сначала лодочные экипажи по семь человек. Каждая команда встала рядом со своим бревном, каждое из которых было в длину по два с половиной метра и в диаметре где-то сантиметров тридцать. Точный вес я не помню, но он был примерно равен весу человека средних размеров: 65—75 килограммов. Тяжело, скажете вы? Я как раз настраивался на режим тяговой лошади, когда инструктор отдал приказ: «Идите искупайтесь в море и в песке». Наша одежда только высохла на солнышке, а мы снова устремились к волнам, сбегая с песчаных дюн вниз, к воде. Потом, уже мокрые, мы поднялись обратно, на дюну, и скатились с нее с противоположной стороны. Когда мы поднялись на ноги, то выглядели, словно потерянная команда военно-морской роты песчаных замков.

Потом старшина Тэйлор приказал искупать еще и наши бревна в воде и песке. Мы подняли их на уровень талии, потащили вверх по песчаному наносу, сбежали с противоположной стороны, засунули чертовы бревна в океан, вытащили их, опять поднялись по песчаной дюне и скатили вниз с обратной стороны.

Команда, бежавшая рядом с нами, как-то умудрилась уронить бревно на склон дюны.

«Если вы еще хоть раз уроните одно из моих бревен, – прорычал инструктор, – я даже не представляю, что с вами сотворю. Со всеми!»

Он говорил это жестоким и мстительным голосом, которым можно было бы произнести фразу: «Если вы, ребята, еще раз изнасилуете мою мать…» А ведь они всего лишь уронили это тупое бревно.