Уцелевший

Де Ришло чуть не застонал. Произнесенный американцем вслух вопрос мучил герцога уже довольно долго. Француз почти безостановочно говорил, заглушая тревогу, и одновременно оценивал обстановку, выжидая подходящей минуты, которая все не наставала.

— Не знаю, Рекс.

Под чугунным котлом загремел и загудел бушующий жар, а двенадцать донага разоблачившихся женщин повернулись к чудовищному вареву спинами, взялись за руки и, замкнув котел в живой круг, понеслись в диком, направленном против часовой стрелки, хороводе.

Несколько мгновений спустя во всей долине, кроме затаившихся Рекса и де Ришло, не осталось ни единого человека, на коем сохранился бы хоть лоскуток одежды. Толпа завертелась и заскакала в исступленном плясе подле дьяволова трона. Сатанисты спотыкались, налетали друг на друга, визжали, царапались, — а шестеро усевшихся чуть поодаль музыкантов наяривали кто на чем и кто во что был горазд.

Даже Рекс, обладавший отнюдь не изощренным слухом, от души понадеялся никогда не внимать подобной какофонии впредь. Грубый разнобой искаженных нот, в которых не было ни ладу, ни согласия, гулкие, беспорядочные удары барабана, хриплое, точно предсмертное завывание волынки могли довести свежего слушателя до нервного припадка.

Герцог, знаток и ценитель музыкальной классики, впервые на памяти Рекса произнес непечатное французское ругательство, не включавшее, однако, ни единого опасного слова.

Возбужденные сумасшедшим плясом и ударившим в головы алкоголем, ведьмы глядели вдаль, едва сознавая присутствие остальных. Волосы развевались, груди подпрыгивали, участницы мерзкого хоровода спотыкались, оступались, падали, вскакивали на ноги — и вновь неслись по кругу в бешеном, не знавшем устали усердии.

По-кошачьи заверещала терзаемая скрипка.

Исполинский козел гоготал и колотил копытами, изображая одобрительное рукоплескание.

— Надо что-то предпринять, Рекс, — шепнул де Ришло. — Сейчас эти гадины остановятся, отдышатся и приступят к сатанинскому крещению неофитов. Затем воспоследует оргия, дичайшая — с извращениями, о которых ни единый психиатр не слыхивал. А Саймона поглотит ад. В буквальном смысле.

— Хотите броситься на целую стаю?

— Не так ужасна стая, как сидящая на троне тварь. Козла надобно страшиться по-настоящему.

Де Ришло говорил хрипло и прерывисто.

— Используемая мною защита почти наверняка не устоит в прямом столкновении с его злобной волей.

— А вера? — спросил Рекс. — Ведь истинная вера, насколько разумею, должна оборонить?

— И безусловно оборонила бы, — сказал герцог, — пребывай мы оба в состоянии благодати.

Тайных преступлений на совести Рекса не числилось. Но и ему самому, и герцогу доводилось убивать — хотя при оправдывающих и не допускавших иного обстоятельствах. Одно это вполне исключало всякую надежду на благодать. И кто вообще может положа руку на сердце считать себя вполне безгрешным?

Сатанисты уже образовывали у трона широкий полукруг.

Три фигуры возникли на освещенном синеватым пламенем пространстве перед козлом: нетопырь Моката и кошачья морда подводили к дьяволу полубесчувственного Саймона.

— Да вперед же! — зарычал Рекс.

— Не могу, — тихо сказал герцог. — Прости меня Господь, я боюсь...

14. На пустоши

Голубой роллс-ройс номер ОА 1217 вылетел вон с магистрального шоссе на крутом повороте близ поселка Истертон.

Танит подметила двух неотвязно державшихся позади мотоциклистов миль за тридцать до аварии. Она утопила педаль акселератора до отказа, но безо всякого успеха: на двухколесных машинах стояли форсированные двигатели, а водительской сноровки сыщикам хватало с избытком. Чего нельзя было сказать о самой Танит.

Когда провизжали тормоза и блокированные колеса, внезапно покинув асфальт, заскользили по молодой траве, девушка приготовилась к наихудшему. Автомобильный капот гулко стукнулся о бревенчатую стену приземистого амбара. Танит швырнуло вперед, больно ударило о баранку. К счастью, машина герцога оказалась предусмотрительно оборудована плексигласовыми стеклами.

Несколько секунд ошеломленная девушка сидела не шевелясь. Мотоциклисты остановились у обочины и явно приготовились покинуть седла.

«Полиция!»

Прерывисто дыша, Танит распахнула дверцу, выскочила из роллс-ройса и кинулась бежать по лугу. Оступилась, упала, вскочила, перепрыгнула невысокую изгородь, отстоявшую от амбара ярдов на тридцать, помчалась дальше.

Остановилась она только совсем запыхавшись.

На погоню и намека не было. Детективы осматривали автомобиль, расхаживали вокруг, о чем-то переговаривались.

Над землей сгущались вечерние сумерки.

Девушка поспешила дальше.

Покрыв ярдов семьсот, она бессильно рухнула. Сердце едва не выскакивало из груди, перед глазами плясали темные пятна. И деревня, и странно равнодушные сыщики давно скрылись за пологим взгорком. Танит оперлась рукой о траву и начала думать.